1. Румыно-советские отношения в годы гражданской войны и иностранной военной интервенции в Страну Советов

Правящие круги буржуазно-помещичьей Румынии, как уже отмечалось, крайне враждебно встретили Великую Октябрьскую социалистическую революцию. Страх перед самим фактом создания первого в мире рабоче-крестьянского государства и революционизирующим воздействием Великого Октября на трудящихся, охвативший буржуазию всей планеты, в Румынии усиливался обострившейся здесь классовой борьбой, территориальной близостью Страны Советов и наличием на румынской территории русских армий Румынского фронта, солдатские массы которых горячо одобрили победу вооруженного восстания в Петрограде.

Опираясь на предательское содействие белогвардейского генералитета русских войск Румынского фронта, буржуазно-националистического «Сфатул цэрий», образование и действия которого были во многом инспирированы королевской агентурой в Бессарабии, киевской Центральной рады, при поддержке ведущих держав обеих воюющих империалистических группировок румынская военщина развернула агрессивные действия против Республики Советов. Вслед за контрреволюционным переворотом на Румынском фронте и бесчинствами по отношению к революционным русским частям она предприняла попытку проникнуть в районе местечка Леово на территорию Бессарабии, где Советы один за другим становились на платформу Советской власти.

Угроза иностранной военной интервенции вызвала тревогу и возмущение народных масс края, ускорила процесс социалистической революции. В конце декабря 1917 — первых числах января 1918 г. социалистическая революция здесь победила758.

Предпринятая 6—7 января 1918 г. попытка свержения Советской власти в Бессарабии войсками королевской Румынии и сформированными в Киеве частями из румын-трансильванцев, бывших военнопленных, потерпела неудачу.

Румынская военщина выступила в качестве одного из ударных отрядов международного империализма, стремившегося с помощью вооруженного экспорта контрреволюции раставрировать бур- жуазно-помещичьи порядки в России, ослабить революционизирующее воздействие Октября на весь мир.

Революционные солдаты Румынского фронта и трудящиеся Бессарабии, ставшие первыми жертвами этого заговора, мужественно сопротивлялись объединенным силам внутренней и внешней реакции. Бои с интервентами на территории края продолжались три месяца759.

В ответ на агрессивные действия королевской Румынии Советское правительство стало принимать решительные меры, чтобы оградить солдатские массы Румынского фронта и трудящихся Бессарабии от произвола контрреволюции. Как уже подчеркивалось, еще 16 декабря 1917 г. Народный комиссариат по иностранным делам заявил посланнику Румынии К- Диамандн резкий протест в связи с захватом местечка Леово (Бессарабия), арестом членов Ревкома фронта и другими враждебными акциями королевских войск.

Новое предупреждение в связи с вероломными действиями королевских властей по отношению к русским войскам содержалось в подписанной В. И. Лениным, Н. В. Крыленко и Н. И. Подвойским ноте Советского правительства в адрес правительства Румынии от 31 декабря 1917 г. (13 января 1918 г.). В тот же день В. И. Ленин дал указание арестовать румынского посланника. Дипломатическому корпусу, явившемуся по этому поводу 1 января 1918 г. на прием, он разъяснил, что Диаманди был арестован «в силу чрезвычайных обстоятельств, никакими дипломатическими трактатами и никакими обрядностями не предусмотренных»760. Глава Советского правительства обратил внимание представителей всех стран на агрессивные действия королевской Румынии, подчеркнув их разбойничий характер. В этот же день вопрос о румынских дипломатах рассматривался на Совнаркоме, подтвердившем правильность ареста.

Однако, прикрываясь лживыми заявлениями своих генералов и дипломатических представителей Антанты о временном и ограниченном характере вступления королевских войск в Бессарабию, правящая верхушка Румынии форсировала оккупацию края. На захваченной территории румынская военщина разгоняла Советы, реставрировала буржуазно-помещичьи порядки, установила режим кровавого террора. 1

(14) января 1918 г. на заседании Совнаркома был заслушан доклад ранее созданной Комиссии по ликвидации румынской контрреволюции, с которым выступил Г. В. Чичерин. Когда попытки мирного урегулирования конфликта не увенчались успехом, Совет Народных Комиссаров РСФСР, констатируя, что «покрытая преступлениями румынская олигархия открыла военные действия против Российской республики»762, принял 13 (26) января 1918 г. постановление прервать дипломатические отношения с Румынией. В соответствии с предложениями комиссии была создана облеченная широкими полномочиями Верховная автономная коллегия СНК РСФСР по русско-румынским делам, которой поручалось ведение всех дел, касающихся взаимоотношений с этой страной. Членам коллегии, в состав которой вошел и видный румынский революционер Г. Бужор, были вручены подписанные В. И. Лениным полномочия.

Стремясь к мирному разрешению конфликта, Страна Советов с самого начала принимала меры и для военного отпора агрессору. В исключительно сложных условиях развала старой армии, массового самовольного ухода солдат с фронта, когда у Республики Советов еще не было своих регулярных войск, В.

Совместно с сосредоточенными на ловом берегу Днестра отступившими из Бессарабии красными отрядами и другими революционными формированиями советские войска развернули успешные боевые действия против интервентов. В преддверии неминуемого разгрома королевское правительство при содействии военных и дипломатических представителей стран Антанты в Одессе и Яссах предложило провести переговоры о мирном урегулировании конфликта765.

Центральным пунктом соглашения, заключенного 5—9 марта, была pro первая фраза, которая гласила: «Румыния обязывается очистись Бессарабию в течение двух месяцев»766. Выполнение этого пуцкта обеспечило бы трудящимся Бессарабии возможность возобновить насильственно прерванный интервентами процесс упрочения власти Советов, строительства новой жизни. Королевское правительство также обязалось «... не предпринимать никаких военных, неприятельских или других действий против Всероссийской Федерации Советских Республик рабочих и крестьян и не поддерживать таковые, предпринимаемые другими государствами»767. Однако нашествие австро-германских войск на Украину и левобережную Молдавию отрезало Бессарабию от Советской России и ее вооруженных сил. С благословения германских империалистов, с которыми королевское правительство заключило так называемый Бухарестский мир768 и чьи войска в нарушение соглашения от 5—9 марта 1918 г.

апреля 1918 г. состоялось инсценированное оккупантами с согласия Центральных держав и дипломатических представителей Франции, Англии и США «голосование» «Сфатул цэрий» за так называемое условное присоединение Бессарабии к Румынии769. Несмотря на то, что накануне состав этого буржуазно-националистического органа был перетасован, а «голосование» проходило в окруженном румынскими войсками здании, почти половина присутствовавших на заседании членов «Сфатул цэрий» (47%) не проголосовала за «присоединение».

В советской ноте протеста, переданной 18 апреля по радио в адрес Совета Министров Румынии, подчеркивалось, что действия правительства Румынии являются не только вызовом Советской

Республике, но и вопиющим нарушением соглашения об очищении Бессарабии от румынских войск в течение двух месяцев. «Присоединение последней к Румынии, — говорилось в протесте, — является также насилием над бессарабским населением, единогласно и открыто выразившим свой протест против румынской оккупации»770. В ноте указывалось, что действия румынской олигархии лишены какой бы то ни было международно-правовой силы. Заключительные слова этого документа — «Насильственное присоединение к Румынии не уничтожает единства и солидарности трудовых масс Бессарабии и России»771 — свидетельствовали о решимости Республики Советов не оставлять трудящихся Бессарабии на произвол оккупантов.

Между тем правительство королевской Румынии ужесточило антисоветский курс своей внешней политики. Оно не только организовало 10 декабря 1918 г. новый политический фарс в «Сфатул цэрий» — «принятие» им «решения» о «безусловном» присоединении Бессарабии к Румынии, после чего этот буржуазно-националистический орган был ликвидирован772, — но и в ноябре этого же года после развала Австро-Венгерской монархии захватило и аннексировало Северную Буковину, трудовое население которой решением Народного веча в Черновцах от 16 ноября 1918 г.

Враждебная политика румынской олигархии по отношнию к Стране Советов выражалась и в том, что территория Румынии и оккупированной Бессарабии была предоставлена в качестве баз для недобитых Красной Армией петлюровских и белогвардейских банд.

Весной 1919 г., когда советские войска, освободив Украину и левобережную Молдавию, подошли к Днестру, когда было образовано Временное Рабоче-крестьянское правительство Бессарабии, сформированы бессарабские воинские части, а на оккупированной территории приведены в боевую готовность революционные силы, Советское правительство предприняло очередную попытку мирного урегулирования советско-румынского конфликта. Об этом было сообщено королевскому правительству в нотах правительств РСФСР и УССР от I и 2 мая 1919 г. Выразив снова резкий протест против того, что на оккупированных территориях «Румынское правительство возвело в систему террор, расстрелы, аресты, порку, конфискацию имущества, организацию еврейских погромов, грубую насильственную румынизацию и ограбление населения»774, советская сторона предложила королевской Румынии эвакуировать свои войска из Бессарабии и Северной Буковины. Через эти освобожденные от интервентов территории предполагалось согласно плану, разработанному В. И. Лениным, оказать помошь Венгерской Советской Республике. Предложения Советского правительства остались без ответа.

Успешно начавшийся 11 мая 1919 г. освободительный поход красных войск в Бессарабию, о котором на следующий день В. И. Ленин по телеграфу сообщил Б. Куну, пришлось остановить из-за того, что резко осложнилась обстановка на Южном фронте в связи с наступлением Деникина.

Вскоре (в августе 1919 г.) Левобережье Днестра вновь оказалось во власти контрреволюционных сил, что отодвинуло реальную возможность освобождения Бессарабии от гнета оккупантов. После изгнания из левобережных районов Приднестровья деникинских войск в феврале 1920 г. вопрос об урегулировании советско-румынских отношений вновь встал в повестку дня. В это время, на заключительном этапе гражданской войны, империалистические державы Запада, особенно Франции, вынужденные вывести из Советской России собственные интервенционистские войска, делали все большую ставку па пограничные с ней страны. Усилилось давление и на королевскую Румынию, которую вместе с панской Польшей хотели втянуть в новый антисоветский военный поход.

Чтобы парализовать происки империалистов, Советское правительство стремилось ускорить нормализацию отношений с Румынией. Вслед за сделанным 18 февраля 1920 г. заявлением В. И. Ленина газете «Нью-Йорк ивпинг джорнэл» о том, что Советская Россия не собирается нападать на Румынию, как, впрочем, и на Польшу, народный комиссар иностранных дел РСФСР Г. В. Чичерин направил 24 февраля правительству Румынии ноту с «формальным предложением о начатии мирных переговоров»18. Через день с аналогичным предложением выступило правительство Советской Украины.

В реакции румынской стороны на советские предложения отразились наметившиеся к тому времени в правящих кругах королевской Румынии два подхода к взаимоотношениям с Советским государством. Некоторые политические деятели, среди них и тогдашний премьер-министр А. Вайда—Воевод, вступивший в Лондоне в контакт с советским представителем, были не прочь восстановить дипломатические отношения между двумя странами, полагая, что можно будет воспользоваться сложным положением Республики Советов и в качестве предварительного условия добиться от нее согласия на аннексию Бессарабии и выполнения ряда других требований. А. Вайда-Воевод, нарочито подчеркнув в ответной ноте от 8 марта 1920 г., что-де «Румыния завершила свое национальное объединение», и утверждая, что она будто бы «придерживалась и придерживается принципа воздержания от вмешательства во внутренние дела соседней страны»775, начал переговоры о конкретном месте н времени советско-румынской встречи. Подавляющая же часть правящей верхушки страны, в первую очередь королевский двор и руководители наиболее влиятельной буржуазно-помещичьей партии либералов, в надежде на скорую гибель Страны Советов отказывались от каких-либо контактов с ней. Эту тенденцию представлял и Таке Ионеску, ставший министром иностранных дел в правительстве генерала А. Авереску, который в марте .1920 г. сменил А. Вайду-Воевода. Таке Ионеску был сторонником профранцузской ориентации и считал, что Румыния не в состоянии проводить самостоятельную политику по отношению к Советской России. «Румынское правительство колебалось, — говорится в отчете НКИД РСФСР VIII съезду Советов за 1919—1920 гг., — между своим постоянным стремлением угождать Франции, своим страхом перед опасностями, связанными с войной против Советских республик, и соображениями местной политики...»776 (имелись в виду напряженные отношения Румынии с соседними Болгарией и Венгрией).

Что касается империалистической Франции, то ее правительство не скрывало своего стремления воспрепятствовать урегулированию отношений между Советской страной и Румынией. Пытаясь воздействовать на последнюю, Верховный Совет Антанты вскоре после начала советско-румынского, диалога принял решение признать «включение Бессарабии в состав Румынии», о чем 3 марта поставил в известность Бухарест. В подписанном В. И. Лениным обращении СНК РСФСР к рабочим, крестьянам и всем честным гражданам Советской России и Советской Украины от 10 июля 1920 г. указывалось: «Мы готовы в любой момент вступить в переговоры с Румынией, которую агенты-провокаторы французской биржи соблазняют на кровавый путь белогвардейской Польши»777.

Правительство Авереску, хотя и не решилось на открытое вмешательство в советско-польскую войну и формально провозгласило «нейтралитет», продолжало оказывать помощь белополякам и врангелевцам оружием и другими военными материалами, а в период наступления Красной Армии на Варшаву даже объявило частичную мобилизацию778.

Под прямым нажимом Парижа Авереску застопорил ход советско-румынского обмена нотами, в ответ на настойчивые советские предложения приступить к переговорам отделывался туман- ными письмами, в которых, «забыв» о собственной подписи под советско-румынским соглашением от 5—9 марта 1918 г., пытался представить дело так, будто между двумя странами не существовало никаких спорных вопросов. Советское правительство в этом письменном диалоге (ноты от 5 и 29 августа, 29 сентября, 13, 27

октября) постоянно напоминало, что предстоит обсудить и территориальный вопрос и что основа будущих переговоров «сводится к точному соблюдению прав заинтересованных государств и народов»779. Одновременно советская сторона решительно протестовала против оказания Румынией различного рода содействия белогвардейцам и Польше. _J

Между тем 28 октября 1920 г. представители правительств Англии, Франции, Италии, Японии и Румынии подписали так называемый Парижский протокол, который призван был, по их мнению, после его ратификации придать аннексии Бессарабии международно-правовую силу. Этот договор еще больше привязал королевскую Румынию к антисоветской внешней политике империалистических держав, затруднял достижение соглашения между нею и Советским государством. 2.