МОЖНО ЛИ ДЕЛАТЬ ВЫВОДЫ ?
Картина не-Европы, которую предлагает эта длинная глава, конечно же, неполна.
Следовало бы подольше задержаться на случае Китая, и в частности на центробежной экспансии, которая терзала провинцию Фуцзянь, процессе, прервавшемся лишь с оставлением Формозы голландцами в 1662 г., или, вернее, с завоеванием острова маньчжурами в 1683 г., но возобновившемся в XVIII в., с открытием Кантона для многообразной торговли с Европой.
Следовало бы вернуться к особому случаю Японии, которая, согласно блестящему очерку Леонара Блюса531, после 1638 г. выстроила мир-экономику для своего употребления и соответственно своим масштабам (Корея, острова Рюкю, до 1683 г.— Формоза, допускаемые китайские джонки и привилегированная и «вассальная» торговля голландцев).
Следовало бы вернуться к случаю Индии и отвести должное место новым объяснениям Я. К. Хестермана 532, видящего одну из важных причин упадка Могольской империи в развитии городских экономик, которые в XVIII в. разрушили ее единство.
Следовало бы, наконец, объясниться по поводу сефевидской Персии, по поводу ее командной экономики (command economy), по поводу вынужденной роли Персии как посредника между Индией, Средней Азией, враждебной и ненавистной Турцией, Московским государством и очень далекой Европой...
Но даже если предположить, что такая картина действительно будет представлена в своей целостности, с риском принять сама по себе размеры настоящей книги, придем ли мы к концу наших затруднений и наших вопросов? Конечно же, нет. Для того чтобы делать заключения относительно Европы и не-Европы, т.е. относительно мира, взятого в целом, потребовались бы приемлемые мерки и цифры. Мы главным образом описывали, ставили проблемы и выдвигали кое-какие неявные, несомненно, правдоподобные объяснения. Но мы отнюдь не решили загадочную проблему отношений между Европой и не-Европой. Ибо, в конце концов, если почти не вызывает сомнения, что до XIX в.
мир превосходил Европу своим населением и даже—пока продолжал существовать экономический Старый порядок — богатством; если почти не подлежит сомнению, что Европа была менее богата, нежели мир, который она эксплуатировала, даже еще сразу после падения Наполеона, когда всходила заря английского первенства, то остается еще узнать: как могло утвердиться ее превосходство, а главное— как она впоследствии могла продолжить свой прогресс? Ибо она его продолжила.Услуга, которую еще раз оказал историкам Поль Бэрош, заключается в том, что он правильно поставил эту проблему в статистических категориях. Делая это, он не только присоединяется к моим позициям, он идет дальше. Но прав ли он? Правы ли мы?
Я не стал бы вдаваться в подробности и в вопрос обоснованности методов, применяемых нашим женевским коллегой. Чтобы сократить объяснение, я бы даже предположил, что его выступление было достаточно обоснованным с научной точки зрения, так что его весьма приближенные результаты (он сам первый это признает и предостерегает нас) могут быть приняты во внимание.
Избранный показатель—это доход на душу населения (pro capite), «ВНП, приходящийся на одного жителя», и, чтобы соревнование между разными странами легче поддавалось контролю, уровни были подсчитаны в долларах и ценах США 1960 г.: итак, они представлены в одной единице. Таким образом получается следующая последовательность: Англия (1700 г.) — 150—190 долларов; английские колонии в Америке, будущие Соединенные Штаты (1710 г.),—250—290; Франция (1781— 1790 гг.)—170—200; Индия (1800 г.)—160—210 долларов (но в 1900 г.—140—180). Эти цифры, которые стали мне известны в момент правки корректурных листов этого труда, укрепляют меня в моих прежних утверждениях и гипотезах. Мы также не будем удивлены уровнем, какого в 1750 г. достигнет Япония: 160 долларов. Вызывающим удивление покажется один только рекорд, приписываемый Китаю (1800 г.) — 228 долларов, хоть этот высокий уровень и должен был упасть впоследствии (170 в 1950 г.).
Но подойдем к тому, что нас более всего интересует: к синхронным сопоставлениям, если это возможно, между двумя блоками— Европой, включая Соединенные Штаты, и не-Европой. В 1800 г. Европа Западная достигла уровня 213 долларов (Северная Америка—266), это не удивляет; но он едва превышает уровень тогдашнего «третьего мира», что-то около 200 долларов. И вот тут мы будем несколько удивлены. На самом-то деле именно приписываемый Китаю высокий уровень (228 — в 1800 г., 204—в 1860 г.) поднимает среднюю величину для группы стран, находившихся в наименее благоприятных условиях. А ведь ныне, в 1976 г., Западная Европа достигла уровня 2325 долларов; Китай же, который, однако, снова пошел вверх,— 369; а «третий мир» в целом находится на уровне 355 долларов, далеко позади хорошо обеспеченных.
Что вытекает из расчета, предложенного Полем Бэрошем, так это то, что в 1800 г., когда Европа повсюду блистательным образом торжествовала и когда ее корабли под командованием Кука, Лаперуза и Бугенвиля исследовали бескрайний Тихий океан, она далеко не достигла уровня богатства, который бы колоссальным образом затмевал (как это имеет место сегодня) рекорды остальных стран мира. Совокупный ВПН нынешних развитых стран (Западная Европа, СССР, Северная Америка, Япония) составлял в 1750 г. 35 млрд. долларов 1960 года против 120 млрд. у остального мира; в 1860 г.—115 млрд. против 165. Обгон произошел лишь между 1880 и 1900 гг.: 176 млрд. против 169 в 1880 г.; 290 против 188 в 1900 г. Но в 1976 г., округляя цифры, 3000 млрд. против 1000 млрд.
Такая перспектива обязывает нас другими глазами взглянуть на сравнительные позиции Европы (плюс стран, бывших одновременно с нею привилегированными) и мира до 1800 г. и после промышленной революции, роль которой фантастическим образом возрастает. Не вызывает сомнения, что Европа (по причине еще более, возможно, социальных и экономических структур, чем технического прогресса) одна оказалась в состоянии довести до благополучного завершения машинную революцию, следуя за Англией. Но революция эта была не просто, инструментом развития, взятым самим по себе. Она была орудием господства и уничтожения международной конкуренции. Механизировавшись, промышленность Европы сделалась способной вытеснить традиционную промышленность других наций. Ров, вырытый тогда, впоследствии мог только шириться. Картина мировой истории с 1400 или 1450 г. по 1850— 1950 гг.—это картина старинного равенства, которое рушилось под воздействием многовекового искажения, начавшегося с конца XV в. По сравнению с этой доминировавшей линией все прочее было второстепенным.
Еще по теме МОЖНО ЛИ ДЕЛАТЬ ВЫВОДЫ ?:
- ТЕПЕРЬ МОЖНО ДЕЛАТЬ ПЕРЕКРЫТИЕ ПОДВАЛА
- ПРАВИЛА, ПО КОТОРЫМ МОЖНО С ПОМОЩЬЮ ЧИСЕЛ СУДИТЬ О ПРАВИЛЬНОСТИ ВЫВОДОВ, О ФОРМАХ И МОДУСАХ КАТЕГОРИЧЕСКИХ СИЛЛОГИЗМОВ
- 1 Какие выводы можно сделать из нашего основания [для доказательства бытия бога] о превосходстве естественного порядка над сверхъестественным
- 2 Какой вывод можно сделать из нашего основания [для доказательства бытия бога] в пользу того или другого порядка природы
- § 15 Только в гражданском устройстве можно приобрести что-то окончательно, в естественном же состоянии хотя и можно что-то приобрести, но лишь предварительно
- ЧТО ДЕЛАТЬ?
- КНИГА 3 КАК ДЕЛАТЬ СЕМЬЮ
- Глава II. Что люди пытаются делать
- ЧТО ДЕЛАТЬ КОСМОНАВТАМ?
- ЧТО ДЕЛАТЬ? (ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ)
- Что со всем этим делать?
- КНИГА 2 ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ С САМИМ СОБОЙ?
- ЧТО ДЕЛАТЬ, КОГДА УГРОЖАЮТ?
- Теперь будем делать подругому?
- 3. НАДО ЛИ УЧИТЬСЯ, ЧТОБЫ НЕ ДЕЛАТЬ ОШИБОК?
- Должно делать добро ближним, по возможности, тайно