5. "Мировая революция" или "национальное правительство" в Германии? 1923-й - год кризиса
Куно чувствовало себя достаточно сильным, чтобы призывать к "пассивному сопротивлению", апеллируя к "народному сообществу". На деле это означало санкционированную и оплаченную государством всеобщую забастовку, с которой французы и бельгийцы, почти не получавшие теперь поставок угля, пытались справиться с помощью разнообразных принудительных мер. Коммунисты же призывали побить Пуанкаре на Руре и Куно на Шпрее. Таким образом, они исключали себя, как делал в мировую войну «Союз Спартака», из "народного сообщества", и снова требовали гражданской войны вместо гражданского мира. Уже в апреле и мае они сумели во многих областях, не только в Рурской, встать во главе "требований увеличения заработной платы, забастовок, голодовок, разграблений магазинов, реквизиции продуктов питания городскими рабочими в сельской местности", как рассказывала позже Клара Цеткин участникам V Конгресса Коминтерна в июне-июле 1924 г.1 Поскольку инфляция - вызванная в первую очередь чрезвычайными государственными расходами, но подстёгиваемая также биржевыми манёврами немецких предпринимателей и спекулянтов - нарастала все более быстрыми темпами, и к тому же стали проявляться сепаратистские тенденции, коммунисты решили, что налицо революционная ситуация, и начали очень энергично готовиться к гражданской войне.
Об этом тоже вполне открыто говорилось на V Конгрессе: "Мы организовывали боевые кадры, мы устраивали школы, где наши товарищи, имеющие способности к военному делу, приобретали квалификацию красных офицеров, мы создавали партизанские группы, специальные комиссии для железнодорожников, мы впервые приступили к организации службы новостей <...>, задачей которой была контрразведка, разоблачение шпиков и проч."г Действительно, по поручению Коминтерна был создан т. н. М- (военный) и Н- (новостной) аппарат, а также специальная военно-политическая (МП) организация в качестве отдела кадров для Красной армии.Рейхслейтером МП стал советский генерал, и Германия была поделена на 6 МП-округов, во главе которых наряду с немецкими ответственными стояли в качестве советников также советские генералы. Одновременно был создан и террористический аппарат (Т-группа), задачей которого было устранять шпиков и организовывать отдельные покушения для подготовки массового террора. 3
Конечно, не одни коммунисты действовали насильственными методами или готовились к вооруженным столкновениям. Диверсионные отряды бывших бойцов добровольческого корпуса перешли в Рурской области к активному сопротивлению, а в Баварии к гражданской войне готовились многочисленные национальные союзы, в том числе и штурмовые отряды национал-социалистской партии. В мае французы приговорили к смертной казни одного из тех, кто готовил подрывы мостов - бывшего борца за Балтию Альберта Лео Шлагетера; он был расстрелян под Дюссельдор- фом, несмотря на резкие протесты немцев. Ввиду несомненной силы правых коммунисты дополнили свои подготовительные мероприятия новым политическим курсом, так называемой "шлагетеровской линией". 20 июня 1923 г. Карл Радек произнес в Москве свою знаменитую речь "Лео Шла- гетер, путешественник в ничто", в которой пытался убедить правых сторонников активного сопротивления в том, что они должны стать на сторону борющихся рабочих, если в самом деле хотят по образцу Гнайзенау и Шарнгорста возглавить национально-освободительное движение.
Только когда дело народа станет делом нации, говорил Радек, дело нации сможет стать делом народа, потому что только тогда возможно возникновение той железной фаланги работников умственного труда и работников ручного труда, которая принадлежит к лагерю труда, а не к лагерю капитала. 4 Коммунисты и представители правых националистов дискутировали после этого целое лето, и Радек выдвигал в ходе этой дискуссии примечательные тезисы вроде следующего: "<...> Если немецкий рабочий класс не сможет внушить массам мелкой буржуазии эту веру <в то, что единственным выходом является совместная борьба с нуждой>, он будет разбит, или, по крайней мере, его победа отодвинется в далекое будущее".5 В качестве правильного метода Радек называл "рабочее правительство", которое должно включать, кроме коммунистов, также левых социалистов и прежде всего завоевать симпатии той самой мелкой буржуазии, поскольку будет "готовиться к отважной борьбе, при необходимости и с оружием в руках, против версальских наместников". 6 Радек выказал определенное уважение даже к фашистам в собственном смысле, сторонникам Гитлера и Людендорфа: по его словам, в то время как коммунисты, постоянно организуя бесчисленные собрания, близки к тому, чтобы привлечь на свою сторону большинство самых активных немецких рабочих, у социал-демократов царит гробовое спокойствие, и активная сила контрреволюции перешла теперь к фашистам.Время от времени дело доходило в рамках "шлагетеровской линии" даже до настоящих предложений союза. Так, Рут Фишер, главная представительница левых в партии якобы сказала, выступая 25 июля 1923 г. перед студентами в актовом зале гимназии Доротеенштадта: "Кто призывает к борьбе против еврейского капитала, тот уже участвует в классовой борьбе, даже если сам не подозревает об этом <...> Так держать! Растопчите еврейских капиталистов, повесьте их на фонарях, раздавите их! Но, господа, как вы относитесь к крупным капиталистам, к Стиннесу и Клёк- неру?" 8 Возможно, что корреспондент Франц Пфемферт позволил себе некоторую поэтическую свободу в передаче ее выражений; однако и в 1923 году, и позже подобных высказываний встречается достаточно, чтобы утверждать, что многие коммунисты в моменты ослабленного самоконтроля признавали национал-социалистский антисемитизм в случаях, когда он бывал направлен на евреев из числа буржуазии, заслуживающей одобрения предварительной и неполной формой настоящего, коммунистического плана уничтожения.'
Однако в целом тем не менее не подлежит сомнению, что КПГ стремилась не только нейтрализовать, но и вовсе истребить фашистов в собственном смысле, сторонников Гитлера и Людендорфа, хотя Радек совершенно так же, как Гитлер и Людендорф, считал, что Германия пребывает "в глубочайшем бессилии и унижении" и объявлял "пацифистские фразы в устах представителей угнетенного и раздробленного народа" "трусостью или ложью", против которой должны восставать все здоровые инстинкты народа".
10 Например, коммунистическое партийное руководство потребовало 12 июля, чтобы каждый пятый фашист был поставлен к стенке, поскольку фашисты хотели расстрелять каждого десятого бастующего рабочего", а уже в апреле "Роте Фане" опубликовала длинный доклад бежавшего в Россию коммуниста, из которого ясно следовало, что предстоящая революция понимается не только как внутреннее дело Германии: теми же средствами, говорилось в статье, к которым прибегает сейчас немецкая буржуазия, а именно, с помощью призыва к национальным чувствам пролетариата, пыталась и "русская буржуазия в свой смертный час" отсрочить свою гибель. В беседе с главнокомандующим Западного фронта товарищем Тухачевским корреспондент как представитель ЦК КПГ убедился, что Красная Армия полна энтузиазма прийти на помощь немецкому пролетариату, и что ее при этом ничто не остановит: "Русская армия сметет, как былинку, польскую насыпь, которая будет отделять ее от немецкого пролетариата в его роковой час".Самого большого успеха Коммунистическая партия добилась, когда организованные ею массовые забастовки и демонстрации вынудили 12 августа 1923 года правительство Куно уйти в отставку. Судя по всему, Густав Штреземан, заступивший с помощью социал-демократов место Куно, рассматривал себя как последний козырь в ситуации, которая могла привести в скором времени к революционному перевороту и тем самым к распаду Германского Рейха. Но именно потому, что в правительстве были так сильны социал-демократы, решительные правые из окружения немецких националистов стремились к более энергичному правительству национальной диктатуры.
Таким образом, три линии подготовки шли параллельно. Штреземан с 26 сентября положил конец пассивному сопротивлению, которое успело уже совершенно подорвать немецкую валюту; его обещание новой твердой валюты вдохнуло во всех большие надежды. Германские националисты доверяли генералу фон Секту, возлагали надежды на Баварию генерального государственного комиссара фон Кара или строили планы Национальной Директории.
Генрих Брандлер отправился в Москву и вел долгие переговоры с советскими руководителями, которые тоже были исполнены энтузиазма по поводу предстоящей немецкой революции. Так надвигался немецкий Октябрь.В "Роте Фане" стали появляться зажигательные письма Троцкого, Зиновьева, Бухарина и Сталина. Письмо Сталина, появившееся в августе, было адресовано Тальгеймеру; оно гласило: "Грядущая революция в Германии - важнейшее событие наших дней. Победа революции в Германии будет иметь большее значение для пролетариата Европы и Америки, чем победа русской революции 6 лет назад. Победа немецкого пролетариата, без сомнения, перенесет центр мировой революции из Москвы в Берлин <...>"13. Зиновьев опубликовал в "Инпрекоре" длинную серию статей о "Проблемах немецкой революции"; в них прямо-таки трогательно выражено облегчение заброшенного в "недоразвитые отношения" марксиста, который видит, наконец, приближение "классической пролетарской революции"; и тут у него вырывается фраза, казавшаяся, возможно, великодушной в русской перспективе, но показывающая яснее ясного, как мало стоило доверять радековскому заигрыванию с мелкобуржуазными или националистически настроенными массам: именно потому, что в Германии пролетариат составляет большинство, говорит Зиновьев, немецкий пролетариат не будет, "по крайней мере на первых порах", грубо игнорировать жизненные интересы городской мелкой буржуазии.14
В начале октября коммунисты вошли в рабочие правительства Саксонии и Тюрингии, где уже довольно давно стали создаваться пролетарские сотни. Руководитель партии Генрих Брандлер, возглавивший теперь государственную канцелярию в Дрездене, был озабочен отныне, согласно его собственным позднейшим утверждениям, почти исключительно добычей оружия. 15 На конференции производственных советов в Хемнице было предложено призвать 21 октября к всеобщей забастовке и тем самым начать борьбу за власть. Но, хотя оборонительные лозунги защиты от "баварских фашистов" были очень популярны, союзничавшие с коммунистами левые социалисты, а по сути дела, и массы, не хотели начинать гражданскую войну наступательного характера, к которой определенно стремилось как советское, так и немецкое партийное руководство.
v Только в Гамбурге, из-за ошибки в передаче информации, началось восстание, с которым сумела справиться, правда, с трудом и большими потерями, местная полиция. Штреземан действовал быстро и очень решительно. Он ввел войска рейхсвера в Саксонию и Тюрингию, и поставил рейхс- комиссара вместо саксонского правительства левого социал-демократа д- ра Цайгнера. Во Фрейберге 23 человека погибло при стычке войск с невооруженной, отчасти вооружившейся подручными предметами толпой, осыпавшей солдат ругательствами и пытавшейся перейти в наступление. Заслуживающего упоминания активного сопротивления оказано, однако, не было. Важным следствием этих событий стало то, что из правительства Штреземана вышли теперь социал-демократы, оскорбленные тем, что Штреземан не столь энергично выступил против баварских реакционеров и национал-социалистов, как против саксонских коммунистов и левых социал-демократов. Но запланированная национальная революция в Баварии провалилась так же, как немеїікий Октябрь. Обе революционные попытки были взаимосвязаны, и обе носили как наступательный, так и оборонительный характер. Кто сосредотачивается только на одной из них, видит лишь половину самых кризисных лет немецкого национального государства.Конечно, велико искушение рассматривать гитлеровский путч вместе с его предысторией как чисто баварское событие и в этих рамках даже как род зловещей потехи. Английское обозначение "beer hall putsch" неизбежно подталкивает к этому. И, конечно, невозможно подробно изложить ход событий, не упомянув названия и местоположение нескольких пивных: Лёвенброй у Главного вокзала, Хофбройхаус возле ратуши, Бюргер- бройкеллер по ту сторону Изара между Немецким музеем и Максимилиа- неумом. Здесь в компаниях завсегдатаев и на больших сборищах и в самом деле делалась значительная часть баварской политики, ее, так сказать, общедоступная оболочка с ярким местным колоритом. На самом же деле баварская политика была всегда в то же время немецкой и европейской политикой, в том числе и в ее монархических и сепаратистских устремлениях, направленных, в общем и целом, на Дунайский союз и тому подобное. В промежутке между концом Советского правительства и гитлеровским путчем активно действовало множество отечественных союзов самого разного характера: Орден германцев, Общество Туле, Баварский союз, Союз Бавария и Рейх, Немецкий народный союз защиты и отпора, Союз горцев, Знамя Рейха, Организация Эшерих и др. НСНРП была лишь небольшой частью этого движения, но, как самая активная и воинствующая, она, начиная с 1922 года, постепенно продвигалась к некоторому, хотя далеко не однозначному, превосходству. Однако ей вряд ли симпатизировало больше половины населения Баварии, даже если присчитать сюда правящую Баварскую Народную партию, поскольку марксизм и после мая 1919 года оставался значительной силой, да и коммунисты никуда не делись. Еще 1 мая 1923 года они смогли развернуть, шагая в рядах демонстрации профсоюзов, советское знамя, звезды которого Адольф Гитлер считал "еврейскими звездами". К этому времени они давно уже не мешали массовым собраниям НСНРП, но еще весной 1922 года случались оживленные дискуссии, а также обращения Адольфа Гитлера к какому-нибудь "товарищу из КПГ" с целью его просветить.16
"Общее министерство" Республики Бавария было тем самым втянуто в борьбу на два фронта: против наступлений имперского правительства на независимость Баварского государства, против марксизма, который неизменно рассматривался как большая опасность, и, наконец, против националистских боевых союзов, к которым относилась и НСНРП. С импер- ским правительством всегда можно было договориться: в 1921 году БНП заменила премьер-министра фон Кара графом Лерхенфельдом, поскольку первый занял слишком резкую антиимперскую позицию, а в 1922 году Лерхенфельда заменили на Книллинга, поскольку поворот к имперскому конформизму зашел слишком далеко. Между социал-демократами и коммунистами больших различий не наблюдалось, так что Фриц Шефер, политик из БНП, мог сказать, что НСНРП мы не любим, но совершенно солидарны с ней в противостоянии марксизму. Большей опасностью считался в правительстве генерал-квартирмейстер мировой войны Люден- дорф, потому что он, казалось, пользовался авторитетом у всех военных союзов; действительно хорошие отношения были у правительства только с подчеркнуто федералистскими объединениями, как, например, "Союз Бавария и Рейх" медицинского советника Питтингера.
Фактически все события 1923 года происходили в тесной связи с событиями в Рейхе.
Гитлер занял крайнюю позицию по отношению к оккупации Рура, и позиция эта находилась в отношении строгой дополнительности к коммунистическому требованию гражданской войны: сперва нужно вообще рассчитаться с "ноябрьскими преступниками", "негодяями в собственной стране", а уж потом можно с надеждой на успех вести оборонительную войну против Франции.
1 мая 1923 года дело едва не дошло до тяжелых столкновений между патриотическими союзами, войсками рейхсвера и профсоюзной демонстрацией, что сильно повредило престижу Гитлера.
1 и 2 сентября в Нюрнберге был с большой пышностью отпразднован "Германский день". После этого был создан "боевой союз" нескольких военизированных объединений, среди которых было и СА НСНРП; это формирование, первоначально бывшее охраной собраний и "отделением гимнастики и спорта", все больше превращалось в военизированное объединение. Подполковник Крибель стал военным руководителем, а политическое руководство взял на себя Адольф Гитлер. Таким образом, две гражданские партии одновременно создали военные подразделения - коммунисты и национал-социалисты.
26 сентября фон Кар был назначен "генеральным государственным комиссаром", то есть диктатором наряду с по-прежнему действующим правительством в рамках чрезвычайного положения в мирное время. Сразу за этим последовало соответствующее чрезвычайное положение в Рейхе, и между Берлином и Мюнхеном создались очень напряженные отношения. Суть дела состояла в том, что сосуществовали одновременно несколько концепций национального правительства. Следовало ли ограничиться в этой крайне сложной ситуации преобразованиями в правительстве Штреземана, или заменить Штреземана "национальной директорией", или же из Баварии начать "наступление на Берлин" под командованием фон Кара и командира Баварского дивизиона рейхсвера фон Лоссова? Какой оказалась бы в третьем случае позиция Гитлера и Людендорфа, без поддержки которых предприятие не могло рассчитывать на успех?
Гитлер был убежден, что он один находится на высоте положения; он уже не ощущал себя лишь "барабанщиком". В его речах по-прежнему прослеживаются две разные составляющие: рационально воспринятый опыт и выходящая за его пределы интерпретация, применяемая в качестве ключа. Так, в конце октября 1922 года он сказал, что не менее 40% народа стоит на марксистских позициях, причем это самые активные и энергичные его элементы. Тем самым он утверждал, по сути, то же, что и Радек: коммунисты уже привлекли на свою сторону активное большинство рабочих. Тот же смысл имело высказывание в начале сентября 1923 года: воля направляемых из Москвы коммунистов тверже, чем у обрюзгших мещан вроде Штреземана. Утверждение, что для марксистов есть, как показывает пример России, только две стороны - победители и уничтоженные, тоже соответствовало тому, что говорили коммунисты. Приходится допустить, что Гитлер был действительно убежден, будто в Берлине заправляет правительство Керенского, а в центральной Германии уже существует Советская Саксония. При этом он постоянно настаивал на том, что в возникновении этой поистине отчаянной ситуации виноваты евреи.
Поучительна статья Макса Шойбнер-Рихтера, которую газета Фёль- кишер Беобахтер опубликовала 21 сентября в четыре колонки на первой странице под заголовком "Большевизация Германии". В начале Шойбнер- Рихтер выражает глубокую горечь по поводу слепоты значительнейших мужей Германии, которые не желают замечать, "как угрожающе и систематично проводится Москвой большевизация Германии через уполномоченного Москвы г-на Радека". Эта опасность стала ему ясна с тех пор, как он заметил в последний год войны, сколь опасное влияние на собственных солдат неизбежно оказывала немецкая пропаганда, направленная на разложение русской армии. Его настоятельный совет ввести в игру дружественное русское национальное правительство был оставлен без внимания, пишет он. С той поры внутренний враг распространяет свою отраву практически беспрепятственно, и всю тяжесть вины в этом несут на себе деловые круги. Сегодня поэтому, возможно, уже недалек день, "когда на дворце президента Германии вместо черно-красно-золотого штандарта г-на Эберта будет висеть кроваво-красное знамя г-на Радека". Но в роковой час "народной Германии" явился новый пророк, а именно Адольф Гитлер, поэтому заключительные слова звучат несмотря ни на что обнадеживающе: "И борьба пойдет до конца под лозунгом "советская звезда - или свастика". И свастика победит!" 114
JPHC'T НОЛЫ ь
Почти тогда же, 26 сентября, в "Инпрекоре" можно было прочесть: "Советская звезда получает всё более решительный перевес над свастикой".
На решительные меры Штреземана в Саксонии и Тюрингии Гитлер просто не обратил внимания: для него, как и для коммунистов, существовала лишь дихотомия.
Его путч вечером 8 ноября должен рассматриваться как попытка передать руководство борьбой из неспособных рук Кара, Лоссова и Зайсера в руки пророка, т.е. в его собственные. Курьезные обстоятельства и недостаточная подготовленность этого путча не должны вести к заключению, что он был с самого начала обречен на неудачу и представлял собой событие местного значения. По всей Германии немало людей и объединений были готовы присоединиться к походу на Берлин, и нельзя сказать с уверенностью, стали бы на этот раз "войска рейхсвера стрелять в войска рейхсвера", если бы баварская дивизия тронулась на Север. Несомненно, налицо примечательные аналогии с большевистским переворотом в Петрограде, хотя в Мюнхене главным мотивом было не страстное стремление к миру, а национальное и социальное самоутверждение. Даже опасениям Гитлера, подтвержденным многими свидетелями, что его люди могут "радикализироваться влево" и перейти в стан коммунистов, было соответствие в Петрограде, поскольку Ленин тогда явно опасался, что страну захлестнет волна анархизма и сепаратизма, справиться с которой будет уже невозможно. Неудача вовсе не была предрешена; ее непосредственной причиной было легкомысленное доверие Людендорфа к данному Лоссовым честному слову офицера, что он ничего не намерен предпринимать против "нового правительства". Но если бы Гитлеру, личности куда более популярной, действительно удалось утвердиться в Берлине вместе с главнокомандующим армией Людендорфом, то, несомненно, вмешались бы западные союзники, а немецкий Рейх не располагал русскими просторами, чтобы успешно защищаться против хорошо вооруженной интервенции. Альтернатива советская звезда или свастика оказалась ложной, но результат этой не разрешившейся борьбы оказался, образно выражаясь, много ближе к Мюнхену, чем к Дрездену или Москве: вечером 8 ноября в Берлине на основании известий о гитлеровском путче была реализована одна из версий вышеупомянутых национальных планов, а именно передача исполнительной власти в руки командующего армией. За 4 месяца диктатуры фон Секта была введена новая денежная единица - рентная марка, побежден сепаратизм, а по отношению к Франции достигнуто нечто вроде освобождающей капитуляции: Веймарская республика вступила на путь стабилизации.
Еще по теме 5. "Мировая революция" или "национальное правительство" в Германии? 1923-й - год кризиса:
- II. 5. " Мировая революция" или "национапьиое правительство"? 1
- §15. Национальные движения и национальная политика правительства в годы революции 1905—1907 гг. в России
- КРИЗИС ЛЕЙБОРИСТСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА. «НАЦИОНАЛЬНОЕ» ПРАВИТЕЛЬСТВО
- 2. Возникновение Коммунистической партии Германии из мировой войны и русской революции
- ГЛАВА 9 НАЦИОНАЛЬНО-ОСВОБОДИТЕЛЬНАЯ БОРЬБА В ЗАВИСИМЫХ И КОЛОНИАЛЬНЫХ СТРАНАХ В ГОДЫ МИРОВОГО КРИЗИСА
- 7. КРИЗИС И АРЬЕРГАРДНЫЕ БОИ НАЦИОНАЛЬНОЙ РЕВОЛЮЦИИ (АПРЕЛЬ-ДЕКАБРЬ 1927 г.)
- Глава 19 МОНГОЛИЯ: ПЛАЦДАРМ ВСЕМИРНОЙ МОНАРХИИ ИЛИ МИРОВОЙ РЕВОЛЮЦИИ?
- НОВАЯ СОВЕТСКАЯ ИНТЕРВЕНЦИЯ, ИЛИ ТРЕТЬЯ ПОПЫТКА МИРОВОЙ РЕВОЛЮЦИИ («НА ВАРШАВУ! НА БЕРЛИН!»)
- Глава 2. Новая советская интервенция, Или: Третья попытка мировой революции («На Варшаву! На Берлин!»)
- 1 . Крушение Российской Империи и воля к мировой революции: Февральская революция и захват власти большевиками в 1917 году
- Лерру у власти. — Всеобщая забастовка в Сарагосе. — Монархисты в Риме. — Правительство Сампера. — Ley de Cultivos. — Баскские мэры. — CEDA входит в правительство. — Октябрьская революция в Мадриде, Барселоне и Астурии. — Личность Франко.
- ГЛАВА 8 ПОЛИТИКА ФАШИСТСКИХ ПРАВИТЕЛЬСТВ ГЕРМАНИИ И ИТАЛИИ
- Правительства «Национального единения»
- І. 1933 год как заключительная точка и прелюдия: Антимарксистский захват власти в Германии
- Кризисы Временного правительства