ГОЛЛАНДЦЫ ПРОТИВ ПОРТУГАЛЬЦЕВ: ЗАНЯТЬ МЕСТО БЛИЖНЕГО

Если Европа, не слишком это замечая, приняла первый опыт голландского господства, то произошло это, быть может, потому, что поначалу опыт этот был скромен и не вызывал подозрений, а с другой стороны, потому, что Европа качнулась тогда сама, совершенно этого не сознавая, в сторону Северной Европы, потому, что крутой п9ворот вековой тенденции, между 1600 и 1650 гг., разделил Европейский континент надвое: на беднеющий регион—Юг, и регион, продолжавший жить более чем нормальной жизнью, — Север.

Долговременное удержание европейского мира-экономики, конечно, предполагало захват его торговли на дальние расстояния, следовательно, захват Америки и Азии. Америка, атакованная с опозданием, ускользнула от крохотного противника, но на дальневосточную арену, в царство перца и пряностей, снадобий, жемчуга, шелка, голландцы вступили в полном блеске и силе и сумели выкроить себе львиную долю. Там они завершили завоевание скипетра над всем миром.

Этому смелому предприятию предшествовали разведывательные плавание: плавание Я. X. Ван Линдсхотена175 в 1582 г., путешествие Корнелиуса Хаутмана176 в 1592 г., достойное описания в шпионском романе. Лжепутешественник на борту португальского корабля прибыл в Индию; его разоблачили, бросили в тюрьму. Успокойтесь: роттердамские купцы уплатили за него [Хаутмана] выкуп, добились его освобождения из темницы, а по его возвращении снарядили четыре корабля, которые были доверены ему и отправились из того же Роттердама 2 апреля 1595 г. Корнелиус Хаутман, который достиг Банта- ма в Индонезии, возвратится в Амстердам 14 августа 1597 г.177 Возвращение было скромным: менее ста человек и кое-какие товары на борту трех кораблей, в целом прибыли смехотворные. В экономическом плане плавание не окупилось. Но оно принесло уверенность в будущих прибылях. Следовательно, •

оно имело вид великой премьеры, которую прославляет скверная картина в Амстердамском городском музее.

Ничего, однако, не было сенсационного в экспансии, которая без излишней спешки пойдет своим чередом и которая к тому же поначалу стремилась быть скромной, скорее мирной, чем воинственной178. Португальская империя, престарелая дама, которой скоро должно было исполниться сто лет, чувствовала себя довольно-таки плохо и не способна была преградить дорогу новоприбывшим. Что же касается купцов Соединенных Провинций, то они охотно договаривались даже с врагом, чтобы лучше обеспечить плавания своих кораблей. Именно это делал Ноэль Карон, агент «мятежных Штатов» (Estados rebeldes) в Англии, один снарядивший корабль в Ост-Индию, вложив в это дело все свое достояние, свой caudal. По сему поводу он переписывался со знакомым испанским агентом, обосновавшимся в Кале17 9.

Не желание ли покоя заставляло нидерландские корабли направляться прямиком в Индонезию? На широте мыса Доброй Надежды открывалось несколько путей: один — внутренний, который шел вдоль побережья Мозамбика и на севере позволял поймать муссон и достигнуть Индии; другой — внешний, или, лучше сказать, «дальнего плавания», который мимо восточного побережья Мадагаскара и Маскаренских островов, •

а затем по проходу, что пересекает сотню островов и островков Мальдивского архипелага, продолжался все время прямо до Суматры и Зондского пролива, чтобы закончиться в Бантаме, великой яванской гавани. При плавании по этому долгому пути использовали не муссоны, а пассаты, торговые ветры (trade winds) английских моряков: этим маршрутом шел Корнелиус Хаутман, который после долгого пути по открытому морю 22 июня 1596 г. прибыл в Бантам. Отвечал ли выбор такого пути желанию обойти Индию, где португальское присутствие было закреплено лучше, чем в других районах? Или же, что весьма возможно, с самого начала присутствовал сознательный выбор в пользу Индонезии и ее тонких пряностей? Заметим, что этот путь уже был путем арабских мореплавателей, ходивших на Суматру и тоже хотевших ускользнуть от португальского надзора.

Во всяком случае, не вызывает сомнений, что поначалу нидерландские купцы убаюкивали себя надеждой, что их экспедиции смогут сойти за чисто торговые операции.

Впрочем, создание 20 марта 1602 г.183 по предложению Генеральных штатов, великого пенсионария Олденбарневелта и Морица Нассауского Ост-Индской компании (VOC, т. е. Ve- reenigde О ost-indische Compagnie—Объединенной Ост-Индской компании), которая объединила в единый организм прежние компании (vorkompagnien) и предстала независимой державой, как бы государством в государстве (staat-builen-de- Staat),—так вот, это создание вскоре изменило все. То было концом беспорядочных плаваний: в 1598—1602 гг. было отправлено 65 кораблей в составе 14флотов18 4. С этого времени существовали только одна политика, одна воля, одно управление азиатскими делами: политика, воля и управление Компании, настоя-

щей империи, которая стала под знамя постоянной экспансии.

Однако же сила благонамеренных оправданий такова, что еще в 1608 г. купцы, участвовавшие в плаваниях в Индонезию с самого начала, продолжали восставать против всякого насилия, утверждать, что-де их корабли оснащались для ведения честной торговли, а не для того, чтобы строить форты или захватывать португальские караки.

Во всяком случае, их экспансия быстро приняла черты стремительного взрыва. В 1600 г. голландский корабль достиг Кюсю, южного острова Японского архипелага187; в 1601, 1604, 1607 гг. голландцы пытались торговать непосредственно в Кантоне и обойти португальскую позицию в Макао188; с 1603 г. они достигают острова Ланка (Цейлон) 189; в 1604 г. потерпело неудачу очередное их нападение на Малакку190; в 1605 г. они захватили на Молуккских островах португальскую крепость Амбон, которая, таким образом, оказалась первым основательным поселением Ост-Индской компании191; в 1610 г. они атаковывали испанские корабли в Малаккском проливе и овладели Тернате192.

После этого завоевание, хоть и трудное, продолжалось, несмотря на перемирие. В самом деле, Компании приходилось бороться не только против португальцев и испанцев (последние, базируясь на Маниле и действуя на Молуккских островах, цеплялись за Тидоре вплоть до 1663 г.)193, но и против англичан, которые, не всегда следуя хорошо разработанному плану, появлялись то тут, то там; наконец, и в не меньшей мере, против активной массы азиатских купцов: турок, армян, яванцев, китайцев, бенгальцев, арабов, персов, гуджаратских мусульман...

Но логика вещей должна была мало-помалу привести к неизбежному. Основание Батавии в 1619 г. сконцентрировало в одном привилегированном месте важнейшую часть голландских могущества и торговли в Индонезии. И именно отправляясь от этого неизменного места и от «островов пряностей», голландцы соткали громадную паутину торговых операций и обменов, которая в конце концов и составила их империю — хрупкую, гибкую, построенную (как была построена и португальская империя) «на финикийский лад». Около 1616 г. были уже установлены плодотворные контакты с Японией, в 1624 г. голландцы добрались до Формозы (Тайваня); двумя годами раньше, в 1622 г., они предприняли атаку, правда потерпевшую неудачу, на Макао. И лишь в 1638 г. Япония изгнала пррту- гальцев и с этого времени соглашалась принимать наряду с китайскими джонками только голландские корабли. Наконец, в 1641 г. голландцы овладели Малаккой, обеспечив к собственной выгоде быстрый ее упадок. В 1667 г. покорилось царство Ачем на острове Суматра195; в 1669 г. настал черед Макассара196, а в 1682 г. — Бантама, старинного процветающего порта, соперника Батавии197.

Но никакое присутствие в Индонезии не было возможно без связей с Индией, которая господствовала над целым азиатским миром-экономикой, от мыса Доброй Надежды до Малакки и Молуккских островов.

Приблизительно к 50-м или 60-м годам XVII в. голландская империя обрела свои истинные размеры. Следовательно, оттеснение португальцев проходило не галопом. Их империя, конечно хрупкая, была защищена самою своей протяженностью: она была рассеяна на пространстве, цростиравшемся от Мозамбика до Макао и до Японии; и, не будучи сотворена из плотного вещества, не должна была пошатнуться целиком от первого толчка. Наконец, как показывают это бумаги Фердинанда Крона203, представителя Фуггеров и Вельзеров в Гоа, сухопутная служба информации всегда опережала движение голландских или английских кораблей, направлявшихся в Индийский океан. Так что португальские власти бывали своевременно предуведомлены через Венецию и Левант о проектировавшихся против них нидерландских экспедициях. Наконец, у нападавших не всегда были средства и люди, чтобы занять все отвоеванные у их предшественников пункты. Их успех влек за собой также их собственное рассеяние. Короче говоря, в то время как голландское наступление началось еще с конца XVI в., перец и пряности еще в 1632 г. прибывали непосредственно в Лисабон204. И только со взятием Малакки в 1641 г. португальская империя в Азии была действительно выведена из игры.

В общем, голландцы заняли место ближнего. Бонрепо, посол Людовика XIV, в 1699 г. обвинял их в том, что успех свой они построили, «насколько сие было для них возможно, на разорении тех европейцев, кои им предшествовали, дабы таким путем с выгодой воспользоваться тяжкими трудами, каковые другим пришлось приложить, чтобы приручить индийцев, подчинить их или привить им вкус к коммерции» 205. Но если бы португальскую империю не пошатнула, а затем не разрушила Голландия, этим занялся бы в одиночку англичанин, по опыту знавший Индийский океан и Индонезию. Разве не совершили кругосветные путешествия Дрейк в 1578 г., а Ланкастер — в 1592 г.? 206 Разве не создали англичане свою Ост-Индскую компанию в 1600 г., за два года до голландской? И не они ли неоднократно захватывали португальские караки с богатым грузом?207 Эти огромные караки, самые крупные суда, существовавшие тогда в мире, не способны были ходить быстро и по- настоящему использовать свою огневую мощь; с другой же стороны, они тяжко страдали от нескончаемых обратных плаваний: голод, болезни, цинга были неотъемлемой частью путешествия.

Итак, если бы голландцы ни низвергли португальскую империю, этим прекрасно занялись бы англичане. Впрочем, голландцам, едва занявшим место, пришлось обороняться от этих упорных противников. Им трудно было устранить англичан из Японии и Индонезии, не удалось закрыть для них Индию и свободно отбросить их в западную часть Индийского океана, к Персии и Аравии. В 1623 г. потребовалось прибегнуть к насилию, чтобы изгнать англичан из Амбона208. И те еще долго оставались в Индонезии, покупая перец и пряности и упорно продавая индийские хлопчатые ткани на открытом рынке Бан-