ГЕНУЯ НЕЗАМЕТНО ГОСПОДСТВУЕТ НАД ЕВРОПОЙ

Генуя, считавшаяся после кьоджийской неудачи «второй» и остававшаяся ею на протяжении XIV и XV вв., в 50—70-е годы XVI в. становится, таким образом, «первой» и остается таковой до периода 20—30-х годов века XVII307.

В самом деле, Генуя господствовала над миром не благодаря своим кораблям, своим мореходам, купцам, хозяевам промышленности, хотя она имела и купцов, и промышленность, и моряков, и корабли и хотя она могла бы в случае надобности сама строить—и очень хорошо строить—корабли на верфях Сан-Пьер-д’Арены и даже продавать их или сдавать внаем. Она столь же успешно сдавала в аренду свои галеры, прочные, высокого качества галеры, которые патриции города, охотно выступавшие кондотьерами (но в морских сражениях), ставили на службу государей: короля Французского, а затем KapлaV—после 1528 г. и «измены» Андреа Дориа, который, с одной стороны, оставил службу у Франциска ^прекратив блокаду Неаполя, который Лотрек осаждал с суши), а с другой, примкнул к делу императора308.

Вот с этого далекого 1528 г. Карл V, хоть он находился в зависимости от аугсбургских купцов-банкиров, в особенности Фуггеров, давших ему средства для проведения его великодержавной политики, начал делать займы у генуэзцев309. И в 1557 г., когда испанское банкротство положило конец господству банкиров из Южной Германии, генуэзцы естественным образом заполнили пустоту, к тому же с немалым блеском и легкостью, ибо задолго до 1557 г.

С годами генуэзские купцы оказались захвачены этим все расширявшимся делом. Доходы, но также и траты Католического короля (а следовательно, и прибыли генуэзцев) непрестанно возрастали. Несомненно, генуэзцы авансировали ко- роля деньгами, которые помещали у них заимодавцы и вклад- чики Испании или Италии312. Но в эти операции включался и весь их капитал, поддававшийся мобилизации. Не имея возможности делать все, они, как мы увидим, в 1568 г.313 утратят интерес к финансированию торговых операций между Севильей и Америкой и не станут более вмешиваться в такой степени, как в прошлом, в закупку шерсти в Сеговии, или шелка

в Гранаде, или квасцов в Масарроне. Таким образом, они решительно перешли от товара к финансовым операциям. И ежели им поверить, то они едва зарабатывали себе на жизнь на этих грандиозных, по видимости, операциях. Займы предоставлялись королю обыкновенно из 10%, но, как утверждали они, бывали и затраты, и неудачи, и задержки с возмещением. Это бесспорно. Тем не менее, если верить секретарям, служившим Католическому королю, заимодавцы зарабатывали до 30%314. Вероятно, ни те, ни другие не говорят правды. Но очевидно, что игра приносила генуэзцам плоды одновременно и на процентах, и на процентах с процентов, и на махинациях, которые позволяло движение курса, и на покупке и продаже золотых и серебряных монет, и на спекуляциях с хурос О'игоз), и на дополнительной прибыли в 10%, которую в Генуе извлекали просто из продажи белого металла315, — все это с трудом поддается исчислению, да к тому же было переменчиво, но значительно.

Наконец, политическое серебро Испании было лишь одним из потоков среди других потоков, которые он вызывал или влек за собой. Галеры, груженные ящиками реалов или слитками серебра и приходившие в Геную в сказочном количестве, начиная с 70-х годов XVI в. были бесспорным орудием господства. Они делали из Генуи распорядителя всего богатства Европы. Конечно же, генуэзцам удавалось не все, не всякий раз они выигрывали. Но в конечном счете судить об этих выдающихся деловых людях и объяснять их следует в долговременном плане и во всей целостности их опыта. В действительности их богатством в XVI в. были не золото и не серебро, а «возможность мобилизовать кредит», играть в эту трудную игру на основе превосходящего [другие] плана. Это.именно то, что все лучше и лучше показывают относящиеся к ним документы, богатые серии которых становятся наконец доступными, еще более усложняя и уточняя наши объяснения.