ДРУГОЙ ПОЛЮС ЕВРОПЫ: ИТАЛЬЯНСКИЕ ГОРОДА
В VII в. ислам завоевал Средиземноморье не единым махом. И вызванный такими, следовавшими одно за другим вторжениями кризис даже заставил опустеть торговые пути по морю, так полагает Э.
Эштор67. Но в VIII и IX вв. обмены вновь ожили; Средиземное море вновь стало изобиловать кораблями, а прибрежные жители, богатые и бедные, все извлекали из этого выгоду.На итальянских и сицилийских берегах активизировались небольшие гавани—не одна только Венеция, еще не имевшая особого значения, но десять, двадцать маленьких Венеций. Эту компанию возглавлял Амальфи 68, хотя ему едва удавалось разместить свой порт, свои дома, а позднее—свой собор в той лощине, что оставили ему горы, круто обрывающиеся к морю. Его на первый взгляд малопонятное выдвижение объяснялось ранними и предпочтительными связями с мусульманским миром и самой бедностью его неблагодарных земель, обрекавшей небольшое поселение очертя голову броситься в морские предприятия 69. В самом деле, судьба этих маленьких городков решалась за сотни лье от их родных вод. Для них успех заключался в том, чтобы связать между собой богатые приморские страны, города мира ислама или Константинополь, получить золотую монету70—египетские и сирийские динары,—чтобы закупить роскошные шелка Византии и перепродать их на Западе, т.е. в торговле по треугольнику. Это то же самое, что сказать: торговая Италия была еще всего лишь заурядной «периферийной» областью, озабоченной тем, чтобы добиться согласия на свои услуги, поставки леса, зерна, льняного полотна, соли, невольников, которые она себе обеспечивала в самом сердце Европы. Все это было до крестовых походов, до того, как христианский мир и мир ислама поднялись друг на друга.
Эта активность пробудила итальянскую экономику, пребывавшую в полудреме со времени падения Рима. Амальфи был пронизан денежной экономикой: нотариальные акты с IX в. отмечают покупку земель его купцами, расплачивавшимися золотой монетой 71.
С XI по XIII в. пейзаж лощины («уа11е») Амальфи окажется измененным ею; умножится число каштановыхдеревьев, виноградников, посадок оливковых деревьев, цитрусовых, мельниц. Признаком процветания международной активности города представляется то, что Кодекс морского права Амальфи (Tabula amalphitensis) сделается одним из великих законов мореходства христианского Средиземноморья. Но беды не пощадят Амальфи: в 1100 г. город был завоеван норманнами; два раза подряд, в 1135 ив 1137 гг., его разграбили пизанцы, и в довершение всего в 1343 г. его прибрежная часть оказалась разрушена морской бурей. Не перестав присутствовать на море, Амальфи тогда отошел на задний план того, что мы именуем большой историей72. После 1250 г. его торговля уменьшилась, быть может, до трети того, что она составляла с 950 по 1050 г.; пространство его морских связей все более сокращалось, пока не стало только зоной каботажа вдоль итальянских берегов для нескольких десятков барок, саэт и мелких бригантин.
Первые шаги Венеции были такими же. В 869 г. ее дож Юстиниан Партечипацио оставил в числе прочего своего имущества 1200 фунтов серебра—сумму немалую73. Как Амальфи в своей лощине между гор, так и Венеция на своих шести десятках островов и островков была странным миром, прибежищем, но неудобным: ни пресной воды, ни продовольственных ресурсов—и соль, слишком много соли! О венецианце говорили: «Не пашет, не сеет, не собирает виноград» («Non arat, non se- minat, non venaemiat») 74. «Построенный в море, совсем'лишен- ный виноградников и возделанных полей»—так описывал в 1327 г. Шои городок дож Джованни Соранцо 75. Не был ли то город в чистом виде, лишенный всего, что не было исключительно городским, обреченный ради выживания все требовать в обмен: пшеницу или просо, рожь или пригонявшийся скот, сыры или овощи, вино или масло, лес или камень? И даже питьевую воду! Его население целиком пребывало вне пределов того «первичного сектора», что бывал обычно столь широко представлен в доиндустриальных городах.
Венеция развивала свою активность в секторах, которые сегодняшние экономисты называют вторичным и третичным: в промышленности, торговле, услугах, секторах, где рентабельность труда выше, нежели в сельских видах деятельности. Это означало оставить другим менее прибыльные занятия, создать неуравновешенность, которую познают все крупные города: Флоренция, будучи богата землей, с XIV и XV вв. будет ввозить для себя зерно с Сицилии, а ближние холмы покроет виноградниками и оливковыми рощами; Амстердам в XVII в. будет потреблять пшеницу и рожь стран Балтийского бассейна, мясо Дании, сельдь «большого лова» на Доггер-банке. Но именно с первых шагов все города без настоящей территории—Венеция, Амальфи, Генуя— осуждены были жить таким вот образом. У них не было иного выбора.Когда в IX—X вв. четко обрисовалась торговля венецианцев на дальние расстояния, Средиземноморье было поделено между Византией, миром ислама и западным христианским миром. На первый взгляд Византия должна была бы стать центром начавшего восстанавливаться мира-экономики. Но Византия, отягощенная своим прошлым, почти не обнаруживала бойцовского духа 7б. Ислам, расцветший на берегах Средиземного моря, «продолжаемый» множеством караванов и кораблей в сторону Индийского океана и Китая, одержал верх над старой метрополией греческой империи. И значит, это он захватит все? Нет, ибо преградой на его пути оставалась Византия в силу старинных своих богатств, своего опыта, своего авторитета в мире, который нелегко было спаять заново, в силу [наличия] громадной агломерации, вес которой никто не мог сместить по своему желанию.
Итальянские города—Генуя, Пиза и Венеция—мало-помалу проникали между экономиками, господствовавшими на море. Удача Венеции заключалась, быть может, в том, что ей не было нужды, как Генуе и Пизе, прибегать к насилию и пиратству, чтобы добыть себе место под солнцем. Находясь под довольно теоретическим владычеством греческой империи, она с большими удобствами, чем кто-либо другой, проникла на огромный и плохо защищаемый византийский рынок, оказывала империи многочисленные услуги и даже помогала ее обороне.
В обмен она получила из ряда вон выходящие привилегии77. И тем не менее, несмотря на раннее проявление в ней определенного «капитализма», Венеция оставалась городом незначительным. На протяжении столетий площадь Св. Марка будет стеснена виноградниками, деревьями, загромождена постройками-«паразитами», разрезана надвое каналом, северная ее часть будет занята фруктовым садом (отсюда название Brolo, фруктовый сад, оставшееся за этим местом, когда оно сделалось местом встреч знати и центром политических интриг и сплетен78). Улицы были немощеные, мосты—деревянные, как и дома, так что зарождавшийся город, дабы уберечься от пожаров, выставил на остров Мурано печи стеклодувов.' Несомненно, признаки активности нарастали: чеканка серебряной монеты, обставлявшиеся условиями займы в ги- перперах (византийская золотая монета). Но меновая торговля сохраняла свои права, ставка кредита удерживалась очень высоко (de quinque sex, т.е. 20%), и драконовские условия выплаты говорят о нехватке наличных денег, о невысоком экономическом тонусе79.И все же не будем категоричны. До XIII в. история Венеции окутана густым туманом. Специалисты спорят о ней так же, как античники спорят о неясном происхождении Рима. Таким образом, вполне вероятно, что еврейские купцы, обосновавшиеся в Константинополе, в Негропонте [Эвбее], на острове Кандия, очень рано посещали гавань и город Венецию, даже если так называемый остров Джудекка, несмотря на его название *, и не был обязательным местом их пребывания 80. Точно так же более чем вероятно, что во времена свидания в Венеции Фридриха Барбароссы и папы Александра III (1177 г.) уже существовали торговые отношения между городом св. Марка и Германией и что белый металл немецких рудников играл в Венеции значительную роль, противостоя византийскому золоту 81.
Но для того чтобы Венеции быть Венецией, ей потребуется последовательно установить контроль над лагунами, обеспечить себе свободное движение по речным путям, выходившим к Адриатике на ее уровне, открыть для себя дорогу через перевал Бреннер (до 1178 г.
находившуюся под контролем Вероны 82). Потребуется, чтобы она увеличила число своих торговых и военных кораблей и чтобы Арсенал, сооружавшийся начиная с 1104 г.83, превратился в не знавший соперников центр могущества, чтобы Адриатика мало-помалу стала «венецианским заливом» и была сломлена или устранена конкуренция таких городов, как Комаккьо, Феррара и Анкона или, на другом берегу (altra sponda) Адриатического моря, Сплит, Зара [Задар], Дубровник [Рагуза]. Все это—не считая рано завязавшейся борьбы против Генуи. Потребуется, чтобы Венеция выковала свои институты—фискальные, финансовые, денежные, административные, политические—и чтобы ее богатые люди («капиталисты», по мнению Дж. Гракко84, которому мы обязаны революционизирующей книгой о начальных этапах становления Венеции) завладели властью, сразу же после правления последнего самодержавного дожа Витале Микьеля [1172 г.]85. Только тогда выявились очертания венецианского величия.Невозможно, однако, ошибиться: как раз фантастическая авантюра крестовых походов ускорила торговый взлет христианского мира и Венеции. Люди, приходящие с Севера, направляются к Средиземному морю, перевозятся по нему со своими конями, оплачивают стоимость своего проезда на борту кораблей итальянских городов, разоряются, чтобы покрыть свои расходы. И сразу же в Пизе, Генуе или Венеции транспортные корабли увеличиваются в размерах, становятся гигантскими. В Святой земле обосновываются христианские государства, открывая проход на Восток, к его соблазнительным товарам—перцу, пряностям, шелку, снадобьям86. Для Венеции решающим поворотом был ужасный87 IV крестовый поход, который, начавшись взятием христианского Задара (1203 г.), завершился разграблением Константинополя (1204 г.). До этого Венеция паразитировала на Византийской империи, пожирала ее изнутри. Теперь Византия стала почти что ее собственностью. Но от краха Византии выиграли все итальянские города; точно так же выиграли они и от монгольского нашествия, которое после 1240 г. на столетие открыло прямой путь по суше от Черного моря до Китая и Индии, дававший неоценимое преимущество—[возможность] обойти позиции ислама88.
Это усилило соперничество Генуи и Венеции на Черном море (важнейшей с того времени арене) и, само собой разумеется, в Константинополе.Правда, движение крестовых походов прервалось даже еще до смерти Людовика Святого в 1270 г., а с взятием в 1291 г. Сен-Жан-д’Акра ислам отобрал последнюю важную позицию христиан в Святой земле. Однако остров Кипр, решающий стратегический пункт, служил для христианских купцов и мореплавателей защитой и прикрытием в морях Леванта 89. А главное—море, уже бывшее христианским, целиком оставалось таким, утверждая господство итальянских городов. Чеканка золотой монеты во Флоренции в 1250 г., еще раньше—в Генуе, в 1284 г.—в Венеции90 отмечает экономическое освобождение от власти мусульманских динаров, то было свидетельство силы. К тому же города без труда управляли территориальными государствами: Генуя в 1261 г. восстановила греческую империю Палеологов; она облегчила внедрение арагонцев на Сицилии (1282 г.). Отплыв из Генуи, братья Вивальди91 за два столетия до Васко да Гамы отправились в общем на поиски мыса Доброй Надежды. Генуя и Венеция имели тогда колониальные империи, и, казалось, все должно было соединиться в одних руках, когда Генуя нанесла смертельный удар Пизе в сражении при Мелории в 1284 г. и уничтожила венецианские галеры возле острова Курцола в Адриатическом море (сентябрь 1298 г.).
В этом деле был будто бы взят в плен Марко Поло92. Кто бы тогда, в конце XIII в., не поставил десять против одного на близкую и полную победу города св. Георгия?
Пари было бы проиграно. В конечном счете верх взяла Венеция. Но важно то, что впредь борьба на Средиземном море развертывалась уже не между христианским миром и миром ислама, а внутри группы предприимчивых торговых городов, которые сформировало по всей Северной Италии процветание морских предприятий. Главной ставкой были перец и пряности Леванта—привилегия [на них] имела значение далеко за пределами Средиземноморья. Действительно, то был главный козырь итальянских купцов в Северной Европе, складывавшейся в то самое время, когда наметилось обновление в Западном Средиземноморье.
Еще по теме ДРУГОЙ ПОЛЮС ЕВРОПЫ: ИТАЛЬЯНСКИЕ ГОРОДА:
- ГОРОДА «ДРУГОЙ ФРАНЦИИ»
- Средневековый город в Западной и Центральной Европе
- §3. Смысловые полюса мира.
- I южный полюс
- II СЕВЕРНЫЙ ПОЛЮС
- ПОГОДА У ПОЛЮСОВ ЗЕМЛИ
- Вмешательство и невмешательство. — Блокада со стороны националистов. — Германия и Италия признают националистов. — Испано-итальянское соглашение от 28 ноября. ?— Обсуждение немецкой и итальянской помощи. — Фаупель. — Испания перед Лигой. — Британский план посредничества. — Британия и волонтеры. — Американские добровольцы. — Закон об эмбарго в США. — «Мар Кантабрико». — План контроля. ~ Муссолини и Геринг.
- Полюса «свободы» и «тирании» в современном мире
- СЕВЕРНАЯ ЕВРОПА: МЕСТО В ЭКОНОМИКЕ ЕВРОПЫ И РОССИИ В. Б. Акулов
- «Город, имеющий форму» и «Сформированный город» Спиро Костофа
- ЕВРОПА ВОСТОЧНАЯ, ЕВРОПА ЗАПАДНАЯ 264