ДОЛГО СОХРАНЯЕМОЕ МОРСКОЕ ПРОСТРАНСТВО
Турецкое морское пространство тоже было хорошо защищено, так как главная доля морских перевозок производилась каботажным плаванием в морях Леванта и в Черном море посредством своего рода местной торговли (country trade), «из Турции в Турцию».
Христианские корсары из стран Западного Средиземноморья очень рано сделались угрозой для берегов Леванта, так что в конечном счете каботаж попал в руки западных моряков, прежде всего 50—60 французских кораблей. Но в конце XVIII в. западносредиземноморское пиратство свирепствовало меньше, и каботаж, видимо, избавился от судов с Запада. Может быть, заслугу этого следовало приписать замене (уже давней) в османском флоте парусников галерами и курсированию этого флота по всему Архипелагу339. В декабре 1787 г. капудан- паша, пришедший в Стамбул на обветшалых, пребывавших в плохом состоянии кораблях, выгрузил 25 млн. пиастров, погруженных в Египте 340. А ведь в прошлом дань с Египта зачастую перевозили в Константинополь сухим путем из соображений безопасности. Было ли то началом подлинной перемены? По словам одного французского очевидца, с 1784 по 1788 г., полтора десятка лет спустя после Чесмы, турецкий флот насчитывал тем не менее 25 кораблей «более чем 60-пушечных», в том числе великолепный 74-пушечный корабль, «каковой приезжали строить французские инженеры» 341. Даже если прекрасный этот корабль имел команду в 600 человек, из которых «было всего лишь восемь матросов, остальное же состояло из людей, никогда не ^видевших моря», этот флот все же передвигался, более или менее выполнял свои задачи.
Что касается Черного моря, то его, быть может, не очень хорошо использовали корабли на службе [правителя] Стамбула, но оно долгое время оставалось—и это главное! — закрытым для кораблей «латинских» стран. В 1609 г., после попытки англичан, добравшихся до Трабзона, запрет был возобновлен. Историки, обвиняющие турецкое правительство в небрежении и беспечности, должны были бы вспомнить, что Черное море, необходимое для снабжения Стамбула и для снаряжения турецких флотов, вплоть до конца XVIII в.
оставалось строго охраняемым заповедным полем. В марте 1765 г. Генри Гренвилл писал в отчете английскому правительству: «Турки не делят плавание по Черному морю с какою бы то ни было нацией, и все иностранцы из оного исключены... Черное море есть в буквальном смысле слова море-кормилец Константинополя и снабжает оный почти всем необходимым и съестным и продуктами, как то хлеб, пшеница, ячмень, просо, соль, быки, живые бараны, барашки, куры, яйца, свежие яблоки и иные плоды, сливочное масло — еще одна весьма важная статья,—каковое масло прибывает в больших бурдюках из буйволовой кожи; оно прогорклое, смешано с бараньим жиром и весьма плохое, но турки... ему отдают предпочтение... перед лучшим сливочным маслом, английским и голландским. Привозят также топленое свиное сало, весьма дешевые свечи, шерсть, бычьи, коровьи и буйволовые шкуры, как пресносухие, так и мокросоленые... желтый воск и мед... (турки... оный употребляли как сахар)... много поташа, точильных камней... коноплю, железо, сталь, медь, строительный лес, дрова, уголь... икру, рыбу сушеную и соленую» плюс к этому невольников, поставлявшихся главным образом татарами. В противоположном направлении двигались хранившиеся на складах в Стамбуле товары, предназначавшиеся для России, для Персии, Кавказа или придунай- ских стран: хлопок в кипах, ладан, вино, апельсины, лимоны, сухие фрукты Архипелага, турецкие или ввезенные из христианского мира текстильные изделия. Тем не менее кофе и рис были запрещены к вывозу, «дабы в Константинополе царило изобилие»342.Этот громадный рынок функционировал с помощью простейших средств: на суше то были деревянные телеги «без всякого железа», т. е. с неошинованными колесами,— хрупкие, неспособные нести тяжелые грузы, влекомые буйволами, намного более сильными, чем быки, но отчаянно медлительными; на море—какая-нибудь тысяча судов, но по большей части— небольшие лодки с двумя косыми парусами (которые специалисты именуют заячьими ушами) или небольшие суденышки (саики), которые зачастую тонули в этом бурном море, щедром на шторма.
Только суда, грузившиеся либо хлебом, либо дровами, были трехмачтовыми, с многочисленными командами, потому что часто приходилось тянуть корабль бечевой, а для загрузки дровами экипаж, спущенный на берег, должен был валить деревья, выжигать уголь 343. Обычно говорили, что, ежели из таких плаваний по Черному морю возвращался один корабль из трех, купец оказывался с прибылью; что если бы Константинополь, город деревянный, ежегодно выгорал начисто, то Черное море поставляло бы достаточно леса, чтобы его всякий раз восстанавливать. «Нет необходимости говорить, что это преувеличение»,— писал Гренвилл344.В таких условиях выход русских к Черному морю, открытие Проливов в 1774 г.345, а особенно после 1784 г.346, и появление первых венецианских, французских или русских кораблей представляли серьезный удар по османскому величию и по равновесию огромного Стамбула. Но новые торговые маршруты приобретут важное значение лишь с массовым экспортом русской пшеницы в первые десятилетия XIX в.— одним из великих, хоть и редко признаваемых за таковое событий европейской истории347.
В Красном море, этом другом «Средиземноморье», которое почти целиком окружала Турецкая империя, положение было одновременно и лучше и хуже, чем в Черном море. Турция обеспечила себе контроль за ним в 1538—1546 гг., когда она закрепила свои позиции в Адене. Еще раньше этого, сознавая торговое, стратегическое, политическое и религиозное значение Красного моря, она овладела Меккой и «святыми местами» ислама. Красное море, священное море мусульман, запретное для христиан, надолго останется под единовластным владычеством ислама, главной дорогой кораблей, груженных перцем и пряностями, предназначенными для Каира, Александрии и Средиземноморья. Но, видимо, к 1630 г. голландцам удалось отвлечь в сторону мыса Доброй Надежды путь, по которому доставлялись весь перец и все пряности Дальнего Востока, направлявшиеся в Европу. Так что вдоль этого морского коридора, имевшего международное значение, успех османов был сведен на нет гораздо раньше, нежели в Черном море.
Тем не менее изменение пути пряностей не повлекло за собою закрытия Красного моря. Трудный Баб-эль-Мандебский пролив каждый год видел сотни проходящих кораблей и длинных лодок (germes). Эти суда везли на юг рис, египетские бобы, европейские товары, собиравшиеся на складах, которые держали в Суэце, пожалуй, беззаботные каирские купцы. И каждый год караван из 7—8 судов (в их числе и так называемый «царский» корабль), плававших, несомненно, от имени Великого турка, доставлял 400 тыс. пиастров и 50 тыс. золотых цехинов, обычно шедших транзитом в Моху и Аден, в то время как по суше караван, ходивший из Алеппо в Суэц, обходя Мекку, доставлял примерно такую же сумму, на сей раз—с преобладанием золотых монет. По мнению одного современного историка, «связь по Красному морю оставалась важнейшим каналом в потоке драгоценных металлов Нового Света в Ийдию и дальше, на Восток»348. И так было намного позже XVI в. Таким образом, как раз на путях мекканских караванов приобретали максимальную ценность венецианские цехины и испанские пиастры349, которые сопутствовали отправке европейских и средиземноморских товаров, сукна и кораллов. Даже в 70-е годы XVIII в. красноморская торговля, находившаяся прежде всего в руках индийских купцов, обеспечивала значительную, решающую долю снабжения золотом и серебром Сурата. У нас есть тому многочисленные доказательства. В 1778—1779 гг. один индийский корабль привез из Мохи 300 тыс. рупий золотом, 400 тыс. серебром, плюс 100 тыс. в жемчуге; другой корабль доставил 500 тыс. рупий в золоте и серебре. Историк Средиземноморья испытывает удивление, обнаруживая в конце XVIII в. ситуацию, существовавшую в веке XVI: золотая и серебряная монета, самый избранный из всех товаров, продолжала приходить в Индийский океан самым коротким путем 350. Быть может, также самым надежным?
В противоположном направлении двигателем обменов все более и более становился кофе Южной Аравии. Моха была кофейным центром и вместе с Джиддой стала крупнейшим портом Красного моря.
Туда приходили корабли из Индийского океана с купцами и товарами со всего Дальнего Востока. Естественно, тут фигурировали пряности. Правда, один отчет от мая 1770 г. повторял, что «снадобья и пряности» по Красному морю перестали идти транзитом «полностью около 1630 г.»351. Это не мешало тому, что каждый год десять кораблей, отправившихся из Индийского океана, из Каликута, Сурата или Масулипатама, или еще какой-нибудь португальский корабль, снявшийся с якоря в Гоа, приходили в Моху, груженные перцем, корицей, мускатным орехом или гвоздикой. И пряности эти сопровождали грузы кофе, все более и более обильные, прибывавшие в Джидду и в Суэц.Следует ли полагать, что они не шли дальше? В Каире, на рынке, который французы предпочитали Александрии или Розетте и где насчитывалось тридцать французских негоциантов, «...число индийских купцов,— объяснял один из французских купцов,— беспредельно в [торговле] кофе, ладаном, гуммиарабиком, алоэ всех видов, александрийским листом, тамариндом, шафраном, мирром, страусовыми перьями, всевозможным полотном, хлопком, тканями и фарфоровыми изделиями» 352. Список не содержит пряностей—это факт. Но Красное море узнало новое процветание благодаря кофе, товару, сделавшемуся «царским». Переправленный через Александрию или Розетту, кофе быстрее доходил к клиентам турецким и европейским, чем в трюмах больших кораблей Ост-Индских компаний, которые, однако же, на обратном пути часто делали крюк, заходя в Моху. Практически вольный город, хозяйка вольного рынка, место обновления левантинской торговли, Моха посещалась многочисленными судами из Индийского океана. Невзирая на то что твердят нынешние историки и документы прошлого, мы бьемся об заклад, что какое-то количество перца и пряностей попадало в Средиземноморье еще и через Джидду.
Во всяком случае, Суэц, Египет и Красное море вновь вызывали вожделения европейцев. И в Константинополе и в Каире шли яростные склоки между французами и англичанами 353. Кто во Франции и даже за ее пределами не мечтал прорыть Суэцкий канал? В недатированной памятной записке было предусмотрено все: «Следовало бы расквартировать работников, [кои бы рыли] канал, в бараках, запираемых вечером ради безопасности.
А для того чтобы сии работники могли бы быть узнаваемы в любых случаях, было бы благоразумно всех их— мужчин, женщин и детей — одеть единообразно: плащ красного цвета, белый тюрбан, коротко остриженные волосы»354. Французский посол г-н де Ла Э просил у Великого турка разрешения на свободное плавание по Красному морю «и даже на создание там поселений» 355. Тщетно. Но осторожная и упорная английская Ост-Индская компания была озабочена возможным возобновлением древнего пути через Левант. В 1786 г. она назначила агента в Каир356. В том же году французский полковник Эдуар Дийон с благословения египетских «беев» отправился в экспедицию, дабы разведать возможное «открытие сообщений с великой Индией по Красному морю и Суэцкому перешейку» 357. Симолин, посол Екатерины II в Париже, сообщал об этом императрице. «Сколько я знаю сего эмиссара,— добавлял он,— он представляется весьма ограниченным в своих взглядах и познаниях». Итак, много шума из ничего? Во всяком случае, придется ждать еще столетие, до 1869 г., чтобы прорытие Суэцкого канала и возобновление старого средиземноморского пути в Индию стало реальностью.
Еще по теме ДОЛГО СОХРАНЯЕМОЕ МОРСКОЕ ПРОСТРАНСТВО:
- § 72. Международно-правовой режим морских пространств
- МИНИСТЕРСТВО МОРСКОГО ФЛОТА СССР. ТРЕБОВАНИЯ ТЕХНИКИ БЕЗОПАСНОСТИ К МОРСКИМ СУДАМ РД 31.81.01-87, 1989
- Понятие морского права * Особенности отношений, регулируемых морским правом
- § 71. Международные морские организации по морскому судоходству
- Сохраняющееся экономическое беспокойство
- 36. Бог — первопричина движения; он постоянно сохраняет в мире одинаковое его количество
- Как долго Живут организованные школы?
- Единоличное господство США - как долго оно продлится?
- ГЛАВА XXII О ЕДИНООБРАЗИИ СРЕДСТВ, С ПОМОЩЬЮ КОТОРЫХ СЛУЖИТЕЛИ КУЛЬТА В ЛОЖНЫХ РЕЛИГИЯХ СОХРАНЯЮТ СВОЙ АВТОРИТЕТ
- Головко Н. В.. Философские вопросы научных представлений о пространстве и времени. Концептуальное пространство-время и реальность: Учеб. пособие / Новосиб. гос. ун-т. Новосибирск. 226 с., 2006
- Не должно оставлять молитвы и тогда, когда Господь долго наших прошений не исполняет
- В СССР долго не было социологического образования, каким был ваш путь в социологию?
- § 89. Отсутствие этого метода послужило одной из причин того, почему некоторые явные заблуждения очень долго оставались нераскрытыми
- § 4. Концепция пространства – времени. Проблема бесконечности и безграничности мира во времени и пространстве.
- МОРСКАЯ
- МОРСКОЕ ПРАВО