№ 89 Доклад митрополита Николая о поездке в Белград для участия в работе Славянского конгресса, положении в Сербской православной церкви и встрече в Софии с экзархом Болгарским Стефаном1

г. Белград-София-Москва[Не ранее 12 декабря 1946 г.у2

СЕКРЕТНО

ПАТРИАРХ ГАВРИИЛ

Я приехал в Белград 8 декабря в 9 ч. вечера. На вокзале, среди огромной толпы, встречавшей делегатов Славянского конгресса, было 15—16 представителей духовенства, встречавших меня: митрополит Иосиф, епископ Валериан, прот.

Патриарх Гавриил встретил меня очень сердечно и в то же время торжественно: в вестибюле своего дворца он стоял в ожидании меня, окруженный архиереями, высшим духовенством Белграда и монахами. Мы прошли в его комнаты; состоялась первая беседа. Я передал от патриарха Алексия икону, фотоснимок и письмо. Принимая от меня эти подарки, патриарх Гавриил целовал их по очереди. В первый же день п. Гавриил *сказал, что в лице патриарха Сергия и патриарха Алексия он видит для себя совершенные образцы церковной деятельности и что он хочет во всем им подражать: работать в полном единении с властью и для народа. О Русской церкви он сказал, что она должна быть не только сестрой для славянских стран, но матерью. Он сказал и о том, что хочет побывать у маршала Тито и установить контакт с правительством*3.

Все дни своего пребывания в Белграде я пользовался гостеприимством патриарха Гавриила: у него завтракал, ужинал, ночевал (только обедал я в ресторане с членами конгресса).

О патриархе Гаврииле я узнал в Белграде следующее: он прибыл в Белград из Праги 14 ноября. На аэродроме он был встречен представителями гражданских и духовных властей. Помощник министра иностранных дел ген[ерал] Велебит передал патриарху поздравление с приездом от маршала Тито.

*П[атриарху] Гавриилу около 65 лет. Хотя он болеет почками и предстательной железой, но он бодрый, энергичный, живой. Он производит впечатление человека умного, образованного, волевого; обладает обширной памятью. Ко мне как представителю Русской церкви он отнесся с исключительной сердечностью и лично входил во все детали моей бытовой жизни в его дворце*.

У п[атриарха] Гавриила есть оппозиция, в лице митр. Иосифа, еп. Нектария и ряда протоиереев, главным образом, белградских церквей. Он говорил в интимной беседе, что его это очень тяготит, но не поколеблет в взятом им курсе церковной жизни: наладить контакт с гражданской властью и в единении с ней устраивать церковную жизнь. Он говорил, что к нему приходили несколько протоиереев г. Белграда (в числе их благочинный белградских церквей) и спрашивали его: *Вы пойдете с Тито или с народом? По словам Гавриила, он отвечал им: и с Тито, и с народом, потому что Тито — вождь того народа, которому Церковь служит.

Во время одной из моих бесед с п[атриархом] Гавриилом, когда присутствовало 5 сербских архиереев: Иосиф, Нектарий (оппозиция), Викентий, Арсений, Валериан (сторонники Гавриила), Иосиф сказал: «Как можно иметь дело с безбожной и с коммунистической властью? Как можно доверять коммунистам? Кто такой Тито, откуда он взялся? Кто он — жид или мусульманин? Коммунисты умеют только обманывать». Щатриарх] Гавриил резко прервал его, сказал: *«Не имеете права так говорить, тем более в присутствии нашего дорогого гостя. И рассуждения Ваши в корне неверны: нас не касается то, безбожна ли власть или нет, и то, что она — коммунистическая власть; мы должны знать, что она — народная власть, избрана народом, и потому она для нас так же дорога, как и нашему народу. Да ведь теперь уже почти весь мир идет за коммунистами. Разве можно уходить от мира, от народа?»* Второй лидер оппозиции еп. Нектарий молчал при высказываниях Иосифа, но головой поддакивал ему.

4—5 декабря п[атриарх] Гавриил говорил, что он колеблется в следующем: сейчас ли просить аудиенцию у маршала Тито и установить контакт с правительством, не посчитавшись с тем, что оппозиция может после этого создать церковный раскол, отойдя от патриарха, или через некоторое время, когда ему удастся ослабить оппозицию или даже ликвидировать ее.

Под моим влиянием он решил не колебаться и не бояться раскола. 6 декабря он был принят маршалом Тито вместе с лидерами оппозиции митр. Иосифом и еп. Нектарием. Встреча была, по словам п[атриарха] Гавриила, очень теплой и сердечной; маршал Тито просил обо всех нуждах составить докладную записку и обещал содействие. Щатриарх] Гавриил был после встречи в приподнятом настроении и особенную радость выражал по поводу того, что и на Иосифа с Нектарием эта встреча произвела сильное положительное впечатление, и теперь Иосиф «пока и язык прикусил», по словам п[атриарха] Гавриила.

Щатриарх] Гавриил выступил 10 декабря на Славянском конгрессе с приветственной речью от лица Сербской церкви, и эта речь была очень тепло встречена и конгрессом, и югослав- ской общественностью. В ней он говорил, между прочим, что Сербская церковь будет служить своему народу, во главе которого стоит народный вождь Тито, и будет в полном единении с Русской церковью и русским народом, возглавляемым великим Сталиным.

Привожу высказывания п[атриарха] Гавриила во время его бесед со мною в течение З— 11 декабря.

*1. «Хочется мне побывать в Москве. Я ни разу не был в России. Хочется мне поучиться у п[атриарха] Алексия управлять церковью. Я хочу быть в таком единении с народом, в каком находится Ваша церковь».

«Константинопольская церковь — это красивый переплет книги, из которой вырваны все страницы. Она — в упадке, и духовном, и материальном. Живет только на английские деньги. Патриарх Максим, скорее, русофил, но ни одного самостоятельного шага он сделать не может: за него работает окружение, особенно митр. Иоаким и Геннадий — сторонники власти Вселенского патриарха над другими церквами и не любящие Русской церкви»*.

«Митр. Иосиф не хочет идти со мной к Тито (разговор шел до посещения патриархом Гавриилом маршала Тито). Он думает: я, Иосиф, боролся против власти; большая часть верующих пойдет за мной; зачем я буду капитулировать? Но он просчитается, конечно!»

«Я буду просить маршала Тито урегулировать преподавание в школах закона Божия. Преподавание разрешено во внеклассное время, но директора часто не пускают в школу законоучителей. Буду просить о предоставлении здания для дух[овной] семинарии в Призрене. Семинарии нам разрешены, а здания не дают.

*5. «Я — против экуменического движения. Это политическая, а не религиозная акция. Наш епископ Ириней был на экуменических съездах лично от себя, а не от Сербской церкви»*.

6. «Англиканская церковь далека от православия, и соединение наших церквей я считаю невозможным».

*7. «Надо всем православным церквам иметь единый фронт по всем общим для них вопросам. Хорошо бы собраться летом в Москве представителям всех православных церквей и поговорить*. Я лично поеду в Москву с большой радостью низко поклониться патриарху Алексию. Всю жизнь я проводил линию, что без Русской церкви нельзя решать ни одного церковного вопроса: в 1923 г. я это говорил на Всеправославном съезде, когда

Вселенский патриарх готов был идти на все реформы, и в 30-х годах в предсоборных совещаниях».

8. «У нас неопределенные отношения с главой Греческой церкви Дамаскиносом. Ведь неясно: кем он утвержден главой Церкви? Каноничен ли он? Ведь он поставлен немцами путем низвержения митр. Хрисанфа. И странно: он оказался угоден и англичанам. Я временно воздерживаюсь от канонического общения с ним».

*9. «Наши два сербских архиерея Ириней Далматинский и Николай Охридский эмигрировали в США и там вместе с Дионисием работают против нашего правительства с Фотичем. Я их буду приводить к порядку. Их поведение очень тяжело для меня»*.

*10. «С Румынской церковью мы пока не имеем общения после того, как патр[иарх] Никодим во время войны посылал своего епископа (митр. Виссариона) в Хорватию для хиротонии викария самозванцу Гермогену. И до сих пор он не принес извинения перед нами за то, что вмешался в нашу юрисдикцию».*

«С Албанской церковью сейчас у нас нормальные канонические отношения».

«Я написал грамоты о своем возвращении в Югославию всем патриархам; но всем — стандартно, а Московскому патриарху — особым текстом, особенно сердечно».

«Профессора нашего богословского факультета, за малыми исключениями, не состоят в оппозиции ко мне, но поддерживают меня».

«Прошу патриарха Алексия не торопиться с вопросом о православных венграх. Вся Венгрия — исторически наша Бу- димская епархия, и наш епископ Георгий, проживающий в Будапеште, окормляет не только сербские, но и греческие приходы на территории Венгрии. Мне надо сначала договориться с венгерским правительством о неприкосновенности нашей епархии в Венгрии (ввиду желания правительства создать национальную венгерскую церковь), а затем на нашем Архиерейском соборе сразу после Пасхи мы решим вопрос о православных венгерских приходах, желающих войти в вашу юрисдикцию, в духе нашей взаимной с вами любви. Пока православные венгры могут получить необходимое духовное окормление у нашего епископа Георгия».

«Наша Церковь сейчас бедствует материально. Вот пример. Бюджет патриархии исчисляется в 27 милл. динар, а дохода у нас только 4 миллиона. Приходится нам помогать из патриаршей казны и бедным епархиям. Приходится соединять 2—3 епархии в одну, чтобы иметь возможность содержать архиерея. У нас нет сейчас ни одной духовной школы. Мы мечтаем хотя бы о двух: богосл[овском] факультете и одной дух[овной] семинарии. Но денег на это нет».

«Пусть Московский патриарх крепко держит в руках свое первенство в православном мире».

Патр[иарх] Гавриил о встрече с маршалом Тито: «Встреча была очень приятной. Я просил об учреждении Совета по делам церкви. Маршал Тито принципиально не возражает. Он говорил, что православная церковь в Югославии не похожа на католическую, и он верит, что эта церковь будет работать с народом».

декабря после литургии в Патриаршем соборе п[атриарх] Гавриил, в ответ на речь митр. Николая, выступил с ответной речью, в которой говорил о своей любви к патриарху Алексию и Русской церкви и о своем желании быть в полном единении с ними.

Отзывы о патриархе Гаврииле:

а)Прот[оирей] русской церкви Иоанн Сокаль:

«Патриарх Гавриил неоднократно говорил, что будет держать

курс на Москву, на патриарха Алексия; идеал для него — патриарх Сергий. И мы все чувствуем, что он говорит очень искренно и убежденно. Народ, особенно верующая молодежь, встретили его возвращение восторженно, аплодировали в храме. В Белграде среди церковников есть довольно сильная оппозиция у Гавриила; ряд батюшек очень реакционны. Знаю случаи, когда реакционные купцы давали таким священникам по 100 динар с тем, чтобы те проповедовали против власти Тито. И купцы эти, раньше не посещавшие церкви, теперь приходят слушать выступления реакционного духовенства. Я верю, что Гавриил будет смело с ними бороться».

б)Сербский иеродиакон Прохор Якшич: «Патриарх Гавриил — искренний русофил. До войны он был человеком очень горячим, невыдержанным, а теперь изменился: резкостей в нем нет, но сила воли осталась прежняя».

в)Секретарь советского посольства в Белграде тов. Сахаров: «Патриарх Гавриил занял правильную линию и открыто о ней говорит с духовенством и с верующими. Мы верим, что он искренен».

е ДОПОЛНЕНИЕ. Отзыв проф. Алексеева (юрист, профессор Парижского университета, сейчас живет в Белграде, русский, близок к Сербской патриархии, церковник) об экуменическом движении:

*«Я бывал на экуменических съездах довоенного времени. Я отношусь к экуменическому движению резко отрицательно.

Это исключительно политическая, англосаксонская акция. Это движение субсидируется англичанами и американцами. Во главе его — Мотт, известный масон. Мозг этого движения — протестанты*, так как англичане — плохие мыслители, но через протестантов англичане проводят свои идеи. *Митрополит Гер- манос — 100-процентный агент Англии*. Православные представители на экуменических съездах от Константинопольской, Греческой, Александрийской церквей проводят вопросы по английской указке. Февральский съезд этого года (я не был на нем) — специфически проангло-саксонский, и решения его исключительно политического характера».

Проф. Алексеев приходил ко мне на прием, «побеседовать с русским митрополитом и сказать свое откровенное мнение об экуменическом движении».

е **ДОПОЛНЕНИЕ. За дни до конгресса (4—7 декабря) я посетил 5 сербских и русских церквей и 4 монастыря в Белграде и окрестностях. Во всех храмах и монастырях я говорил речи народу. Эти мои посещения сопровождались восторженной манифестацией дружбы и любви к Русской церкви со стороны верующего населения**4.