<<
>>

ЗА ДИФФЕРЕНЦИАЛЬНУЮ ИСТОРИЮ

Все напряжения и противостояния французского пространства отнюдь не сводились к конфликтной ситуации между Парижем и Лионом. Но имели ли эти различия и эти напряженности сами по себе некое общее значение? Именно это утверждают отдельные редкие историки.

По мнению Фрэнка Спунера218, Франция XVI в. в общем разделялась парижским меридианом на две части. Восточнее него располагались в большинстве своем континентальные области: Пикардия, Шампань, Лотарингия (еще не ставшая французской), Бургундия, Франш-Конте (бывшая еще испанской), Савойя (которая подчинялась Турину, но которую французы оккупировали с 1536 по 1559 г.), Дофине, Прованс, долина Роны, более или менее обширный кусок Центрального массива, наконец, Лангедок (или какая-то часть Лангедока); а к западу от этого же меридиана—регионы, прилегающие к Атлантике или к Ла-Маншу. Различие между двумя этими зонами можно установить по объему чеканки монеты — критерию приемлемому, но и спорному также. Спорному, потому что приходится признать, что все же в «обделенной» зоне находятся Марсель и Лион. И тем не менее контраст вполне очевиден — например, между Бургундией, отданной на милость медной монеты219, и Бретанью или Пуату, откуда поступали и где были в обращении испанские реалы. Движущими центрами этой Западной Франции, которую в XVI в. активизировало оживление судоходства в Атлантике, оказались бы Дьеп, Руан, Гавр, Онфлёр, Сен-Мало, Нант, Ренн, Ла-Рошель, Бордо, Байонна, т. е., если исключить Ренн, гирлянда портов.

Оставалось бы узнать, когда и почему этот подъем Запада замедлился, а затем сошел на нет, несмотря на усилия француз- ких моряков и корсаров. Этим вопросом задавались А. Л. Роуз 220 и некоторые другие историки, по правде говоря, не добившись достаточно ясного ответа. Остановиться на рубеже 1557 г., на годе жестокого финансового кризиса, усугубившего вероятный спад в интерцикле 1540—1570 гг., означало бы предъявить обвинение некоему перебою в системе торгового капитализма221.

Мы почти уверены в существовании такого перебоя, но не в столь раннем отступлении приатлантического Запада. К тому же, как полагает Пьер Леон 222, Западная Франция, «широко открытая влияниям со стороны океана, была (еще в XVII в.) Францией богатой... сукнами и полотном от Фландрии до Бретани и до Мена, намного превосходившей Францию внутреннюю, страну рудников и металлургии». Таким образом, контраст Запад—Восток просуществовал, быть может, до самого начала самостоятельного правления Людовика XIV; но хронологический рубеж нечеток.

Однако же чуть раньше или чуть позже обозначится новая линия раздела, от Нанта до Лиона 223; на сей раз не в меридиональном, но как бы в широтном направлении. К северу— Франция сверхактивная, предприимчивая, с ее открытыми полями и конными упряжками; к югу, наоборот, та Франция, которая, за несколькими блистательными исключениями, будет не переставая отставать все больше. По мнению Пьера Губера224, существовали будто бы даже две конъюнктуры: одна для Севера, под знаком относительно доброго здоровья, другая—для Юга, под воздействием раннего и сильного спада. Жан Делюмо идет еще дальше: «Необходимо отделять, по крайней мере частично, Францию XVII в. от конъюнктуры на Юге и вдобавок к этому перестать систематически рассматривать королевство как одно целое» 225. Если утверждение это справедливо, то Франция еще раз адаптировалась к внешним условиям мировой экономической жизни, которая ориентировала тогда Европу на ее северные зоны и заставила непрочную и податливую Францию качнуться в направлении Ла-Манша, Нидерландов и Северного моря.

В дальнейшем разделительная линия между Севером и Югом почти не сдвигалась с места вплоть до начала XIX в. По словам д’Анжевиля (1819 г.), она еще проходила от Руана до Эврё, а далее к Женеве. К югу от нее «сельская жизнь дезур- банизируется», раздробляется, «там начинается с рассеиванием крестьянских домов дикая Франция». Это сказано слишком сильно, но контраст очевиден226.

В конце концов разделение мало-помалу снова изменилось, и на наших глазах парижский меридиан просто-напросто вновь вступил в свои права.

Тем не менее зоны, которые он разграничивает, поменяли знак: на западе находится слаборазвитость, «французская пустыня», на востоке—зоны, продвинувшиеся вперед, связанные с доминирующей и все захватывающей германской экономикой.

Итак, игра двух Франций с годами менялась. Существовала не какая-то одна линия, которая бы раз и навсегда разделила французскую территорию, но линии, сменявшие одна другую: самое малое три таких линии* но, вне сомнения, больше. Или, лучше сказать, одна линия, но оборачивавшаяся вокруг некой оси, как часовая стрелка. И это предполагало:

во-первых, что в заданном пространстве разделение между прогрессом и отставанием непрестанно видоизменялось, что развитие и слаборазвитость не были раз и навсегда локализованы, что плюс сменял минус, что противоречия целого накладывались на нижележащие локальные различия: они их перекрывали не отменяя, позволяя увидеть их «на просвет»;

во-вторых, что Франция как экономическое пространство может быть объяснена лишь будучи помещенной в европейский контекст, что очевидный подъем стран к северу от линии Нант—Лион с XVII по XIX в. объяснялся не одними только эндогенными причинами (преобладанием трехпольного севооборота, возрастанием числа крестьянских рабочих лошадей, оживленным демографическим ростом), но равным образом и экзогенными факторами — Франция менялась при контакте с господствовавшей конъюнктурой Северной Европы так же, как в XV в. ее притягивал блеск Италии, а затем в XVI в.— Атлантический океан.

<< | >>
Источник: Фернан Бродель. Материальная цивилиза ция, экономит и капитализм, ХV-ХVШвв. томЗ. 1992

Еще по теме ЗА ДИФФЕРЕНЦИАЛЬНУЮ ИСТОРИЮ:

  1. Дифференциальное представление
  2. Методика дифференциальной диагностики депрессивных состояний В. А. Жмурова
  3. Методика дифференциальной диагностики депрессивных состояний В. Зунга (адаптирована Т. И. Балашовой)
  4. Биологические тесты дли дифференциальной диагностики депрессивных состояний
  5. Приложение 4 Тест дифференциальной самооценки функционального состояния (САН)
  6. Раздел II. Дифференциальная диагностика фебрильного алкогольного делирия и делирия, осложняющего течение травм и соматических заболеваний.
  7. 2. ФИЛОСОФИЯ ИСТОРИИ И ИСТОРИЯ. ФИЛОСОФИЯ ИСТОРИИ и СОЦИОЛОГИЯ. ФИЛОСОФИЯ ИСТОРИИ И СОЦИАЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯ. ФИЛОСОФИЯ ИСТОРИИ, ФИЛОСОФИЯ ПОЛИТИКИ И ПОЛИТОЛОГИЯ
  8. Журавлева И.А.. ПОСОБИЕ ПО ПРЕДМЕТУ ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ. ИСТОРИЯ СРЕДНИХ ВЕКОВ, 2007
  9. Иванов В. Г.. История этики средних веков. СПб.: Издательство «Лань». — 464 с, — (Мир культуры, истории и философии)., 2002
  10. 2. История Христианства – история Европы О том, как христиане завоевали Рим
  11. 2.3 Монофелитская уния: «история идей» сквозь историю церкви
  12. КУЛЬТУРА КАК ФОРМА И ДУХ ИСТОРИИ. ТРАДИЦИИ, КОНСЕРВАТИВНОСТЬ, ТВОРЧЕСТВО И ИННОВАЦИИ В ИСТОРИИ Ганчев Петко
  13. Глава V. ИСТОРИЯ КАК ИСТОРИЯ СВОБОДЫ
  14. Глава I. ИСТОРИЯ, ХРОНИКА И ЛОЖНЫЕ ИСТОРИИ
  15. Е. В. Агибалова, Г. М. Донской. Всеобщая история. История Средних веков. 6 класс : учеб. для общеобразоват. учреждений / под ред. А. А. Сванидзе. — М. : Просвещение,. — 288 с., 2012
  16. Церковная история и всемирная история
  17. 12. История как история свободы