ЧЕМ ОБЪЯСНИТЬ КРАХ XVIII в.?

Лучшую бухгалтерскую сводку проблемы дают нам подсчеты Б. Ван дер Аудермёлена262, относящиеся к 1771 г. и произведенные для нескольких лет на основании документов, ныне исчезнувших.

Как китайцы изображали голландцев.

Фарфоровые статуэтки Ост-Индской компании, эпоха Канси. Старая коллекция Эшпириту-Санту в Лисабоне.

Фото издательства «Конэссанс дез-ар». Единственное приемлемое объяснение—но годится ли здесь только одно объяснение?—это то, которое предлагает Кристоф Гламанн264: произошло сокращение торговли из Индии в Индию, по крайней мере доходов, какие обеспечивала эта торговля-кормилица. Это факт, что «полюс» Батавия непрестанно залезал в долги, а 17 директоров восполняли некоторое время его потери за счет еще процветавших прибылей «фактории Нидерланды» (которой отчасти благоприятствовал подъем цен) и как следствие давали расти ее собственному долгу.

Но голландское отступление зависело также и от хорошо известных злоупотреблений агентов ООИК. В отличие от английской голландская Ост-Индская компания не оставила им права заниматься торговлей из Индии в Индию на свой счет. И коррупция, которая всегда присутствовала в нидерландской Индии, пробила себе дорогу. Стоит ли верить, что вначале у Компании были исключительные служащие? Аббат Рейналь 267 в своем знаменитом труде «Философская и политическая история поселений и торговли европейцев в обеих Индиях» (1770 г.) утверждает, что до 1650 г. в рядах этих служащих не было обладателей незаконно и мошенническим путем сколоченных состояний, что голландцы этих первых десятилетий не имели себе равных по воздержанности и честности. Возможно ли это? Начиная с 1640 г. Ж.-Б. Тавернье позволял себе усомниться в этом, и нам известен по меньшей мере случай с Питером Нейсом, губернатором Форта Зеландия на Формозе (Тайвань) в 1624 г., который, будучи столь же глупым, сколь и продажным, просто-напросто заявил, что не для того он приехал в Азию, чтобы питаться там сеном 268. Во всяком случае, со второй половины века роскошь и коррупция разгулялись вовсю. Это отмечали официальные документы (1653, 1664 гг.) 269. Даниэль Браамс в своем отчете 1687 г. говорит об этом вполголоса. Ему, однако, случалось говорить о «недостаточно честных служащих Компании», или, в более стыдливой форме, о конкуренции «других негоциантов», о невозможности «воспрепятствовать тому, чтобы частные лица наносили ущерб коммерции Компании» из-за [большого] числа удобных гаваней на этом побережье Индонезии и из-за «больших прибылей...

Наблюдались, следовательно, изменение экономики, генезис которого неясен, но также изменение колониального общества, жившего за тысячи лье от Голландии, и более чем вероятное столкновение между этим обществом и амстердамской оли- гархией. С одной стороны, спокойные рантье, преисполненные сознания своей важности и респектабельности; по другую сторону—колониальные круги менее высокого социального положения (standing), агенты, вышедшие из рядов в некотором роде гетерогенного и космополитического общества. Амстердам и Батавия были двумя экономическими полюсами, но также и социальными полюсами имперского сооружения Соединенных Провинций. Джузеппе Папаньо прав, говоря в своей блестящей работе271 о «цезуре», об оппозиции. В Индонезии, где «колонии» голландцев определенно жили на широкую ногу, процветали неповиновение, контрабанда, полунезависимость и беспорядок. Бросавшаяся в глаза и уже обычная в XVII в. роскошь шикарных кварталов Батавии с годами лишь возрастала и становилась еще ярче. Деньги, алкоголь, женщины, целые армии слуг и рабов: Батавия заново начинала странные, опьяняющие и извращенные приключения Гоа272. Не приходится сомневаться, что в Батавии часть дефицита Компании без шума трансформировалась в частные состояния.

Но не то ли самое происходило на другом конце цепочки, в еще крепко державшемся и суровом обществе Голландии «Золотого века»? Решающий вопрос—знать, кто и при каких условиях покупал поступавшие с Дальнего Востока товары. Продажи производились Компанией либо по контрактам, либо с торгов на ее складах, всегда очень крупными партиями и обычно синдикату крупных негоциантов273. Директора Компании

{Heeren XVII) не имели права фигурировать в числе покупателей, но последние принадлежали к их социальной или даже семейной группе. И несмотря на протесты акционеров, запрет этот не касался администраторов разных палат (bewindhebbers), тесно связанных с патрициатом торговых городов.

Впрочем, современники ясно понимали этот механизм присвоения на вершине. В 1629 г., протестуя против только что подписанных контрактов и против присутствия администраторов (bewindhebbers) в составе синдикатов покупателей, Зеландская палата отказалась отпустить проданные товары, находившиеся на складах в Мидделбурге, а делегаты Зеландии без колебаний заявили перед Генеральными штатамц, что при такой политике не принимаются во внимание ни интересы акционеров, ни интересы Компании (но дело они не выиграли) 275.

Это в конечном счете не противоречит моим прежним утверждениям о «капиталистических» добродетелях торговли на дальние расстояния, но, напротив, подтверждает их. Систематически выявить имена таких крупных покупателей означало бы составить список истинных хозяев голландской экономики, тех, кто продержались долгое время, тех, кто сохранили власть. Но разве же не были эти хозяева экономики вдобавок и подлинными хозяевами государства Соединенных Провинций 276, творцами его решений и его эффективности? Это хорошее обследование, которое следовало бы провести, хотя результат его известен заранее.