РАЗДЕЛ 20 Крики животных

Hinc exaudiri genii tus, irae que leonum Vincla recusantum, et sera sub nocte rudentum; Setigerique sues, atque in presepibus ursi, Saevire; et formae magnorum ululare luporum 33.

Может показаться, что эти модуляции звука не являются просто произвольными, а содержат в себе какую-то связь с природой тех вещей, которые они представляют, потому что естественные крики всех животных, даже тех, с которыми мы незнакомы, всегда нам в достаточной мере понятны; этого нельзя сказать в отношении языка. Видоизменения звука, способные вызывать идею возвышенного, почти бесчисленны. Те, которые я упомянул,— лишь несколько примеров, показывающих, на каком принципе все они основаны.

РАЗДЕЛ 21 Запах и Вкус. Горечь и Зловоние

Запахи и вкусы тоже вносят свой вклад в идею величия; но это небольшой вклад, слабый по своей природе и ограниченный по своему действию. Замечу только, что запахи и вкусы не могут вызвать какое-либо грандиозное ощущение, за исключением чрезмерно горьких лекарств и нестерпимых зловоний. Правда, когда эти аффекты запаха и вкуса достигают своей полной силы и непосредственно соприкасаются с .чувствительными нервами, они просто вызывают неудовольствие и не сопровождаются никаким восторгом; но, когда они смягчены, как, например, в описании или повествовании, становятся таким же подлин

на ным источником возвышенного, как и все остальные, и на основании того же самого принципа смягченного неудовольствия. «Горькая чаша», выпить «горькую чашу судьбы», «горькие плоды Содома» — все эти идеи подходят для возвышенного описания.

At rex sollicitus monstrorum oraculi fauni Fatidici genitoris adit, lucosque sub alta Consulit Albunea, memorum quae maxima sacro Fonte sonat; saevamgue exhalat opaca Mephitim 34.

В шестой книге, в весьма возвышенном описании, не забыто ядовитое дыхание Ахерона, оно также ни в коей мере не дисгармонирует с другими образами, среди которых вводится.

Spelunca alta fuit, vastoque immanis hiatu Scrupea, tuta lacu nigro, nemorumque tenebris Quam super baud ullae poterant impune volantes Tendere iter pennis, talis sese halitus atris Faucibus effundens supera ad convexa ferebat 35.

Я добавил эти примеры, потому что мои друзья, к суждению которых я отношусь с большим уважением, считали, что, если бы упомянутое ощущение стоял о одно, само по себе, оно бы с первого взгляда подверглось осмеянию и издевкам; но, я думаю, это произошло бы главным образом из-за того, что горечь и зловоние рассматривают вместе с низкими и презренными идеями, с которыми, надо признать, они часто соединяются; такой союз унижает возвышенное как в этих, так и во всех других случаях. Но это один из тех критериев, при помощи которого необходимо определять возвышенность образа — не в том смысле, становится ли он низким, если он связан с низкими идеями, а в том смысле, сохраняется лп достоинство всей композиции, если он соединяется с образами, величественность которых бесспорна. Явления страшные всегда величественны; но когда какие-то предметы обладают неприятными качествами или такими, которые действительно в некоторой степени опасны, но эта опасность легко преодолевается, они просто отвратительны, как, например, жабы и пауки. РАЗДЕЛ 22 Осязание. Боль

Об осязании (feeling) можно сказать только, что идея физической боли во всех видах напряжения, боли, страдания, мучения, какой бы степени они ни достигали, способна вызывать возвышенное; и в этом смысле ничто иное больше не может его вызывать.

Таким образом, рассмотрев причины возвышенного применительно ко всем чувствам, можно обнаружить: мое первое замечание (раздел 7) весьма близко к истине; возвышенное— это идея, относящаяся к самосохранению; поэтому она одна из наиболее сильно действующих на нас идей; ее самая сильная эмоция — это эмоция несчастья; к ней не относится никакое удовольствие, полученное от безусловной причины 60. В подтверждение этих истин можно было бы привести бесчисленное множество примеров (не считая уже упомянутых здесь), и, возможно, из них можно было бы вывести множество полезных следствий.

Sed fugit interea, fugit irrevocable tempus, Singula dum capti circumvectarum amore 36.