2. ПЕРЕХОД ОТ ТОВАРА К КАПИТАЛУ В ТЕОРИИ МАРКСА И БУРЖУАЗНОЕ ИСКАЖЕНИЕ МЕТОДА марксистской ПОЛИТИЧЕСКОЙ экономии
Главное искажение метода марксистской политической экономии состоит в представлении, будто Маркс непосредственно из товара и законов товарного обращения вывел капитализм и его экономические законы. Если бы это. было так, если бы Маркс в самом деле доказал, что капитализм вырастает из товара так же, как из зерна с необходимостью вырастает растение, мы должны были бы признать, что вся феодальная эпоха действительно усыпана зёрнами капитализма. Обратимся к I тому «Капитала». Посмотрим, как совершается у Маркса переход от отдела первого, «Товар», к следующим отделам, характеризующим капитал. Прежде всего придётся разделить два вопроса: 1) Маркс показывает, что капиталистическое производство разрушает то товарное производство, которое было охарактеризовано в первом отделе, 2) Маркс показывает, что капитализм нимало не нарушает законов товарного обращения, отвечавших этому товарному производству, напротив, даёт им полный простор. Что же имеют в виду толкователи «Капитала» вроде В. Зомбарта, К. Каутского, А. Богданова и другие, когда утверждают, что Маркс исключительно из товара, из закона обмена товаров вывел законы капитализма? Ясно, что они имеют в виду товарное обращение. Маркс со всей ясностью показал глубочайшее несходство простого товарного и капиталистического строя производства. Он видит суть своего решения проблемы прибавочной стоимости в том, что «наконец фокус удался», все условия проблемы нашли решение: с одной стороны, капиталист получает прибыль на свой капитал, с другой — «...законы товарного обмена нисколько не нарушены. Эквивалент обменивался на эквивалент» 74. Вот этот- то факт, что при переходе к капитализму законы товарного обмена не нарушены, превращён некоторыми толкователями Маркса в главное содержание его учения о генезисе капитализма. В действительности то обстоятельство, что капитализм сохраняет те же законы товарного обмена, какие действовали при простом товарном производстве, отнюдь не является главным в характеристике капитализма. В результате своего анализа капиталистического производства Маркс показывает, что весь этот обмен эквивалентов оказывается лишь внешней видимостью. Отношение обмена между капиталистом и рабочим становится, пишет он, «...только видимостью, принадлежащей процессу обращения, пустой формой, которая чужда своему собственному содержанию и лишь затемняет его» 75. Но именно эта внешняя видимость, пустая форма приковывает всё внимание буржуазного экономического мышления. «Капитал» Маркса начинается с анализа товара. Но «Капитал» имеет подзаголовок: «Критика политической экономии». Не случайно первые слова «К критике полити ческой экономии» гласили: «На первый взгляд буржуазное богатство выступает как огромное скопление товаров, а отдельный товар — как его элементарное бытие»76. Так дело выглядит лишь на первый взгляд. Маркс берёт сначала не сущность, а внешнюю видимость. Всё построение «Капитала» — это разоблачение мелкобуржуазной фетишизации товара. Маркс показывает, что капитал — это не скопление товаров, а нечто совсем иное — система эксплуатации капиталистами наёмных рабочих. Глубочайшая причина возникновения капитализма даётся не в начале «Капитала», а вскрывается в ходе исследования. Первые три главы посвящены анализу производства и обращения товаров. Переходя в четвёртой главе к капиталу, Маркс говорит, что исследованные им выше законы и явления присущи «самым различным общественно-экономическим формациям», напротив, капитализм существует лишь при условии, если владелец денег находит на рынке рабочего — продавца своей рабочей силы. После анализа товарного производства Маркс отнюдь не переходит к анализу превращения рабочей силы в товар. Откуда взялся на рынке свободный рабочий, этот вопрос, говорит он, его пока интересует столь же мало, как и нанимателя — капиталиста. «Мы теоретически исходим из фактического положения вещей, так же как владелец денег исходит из него практически» 77. Лишь в конце первого тома, в 24-й главе, Маркс возвращается к этому вопросу. Каутский в книге «Экономическое учение Карла Маркса» вставил после товара и денег отсутствующую у Маркса главу «Превращение рабочей силы в товар». Он полагал, что этим улучшает Маркса. На самом деле это свидетельство того, что он не понял метода «Капитала». «Капитал» начинается главой о товаре, а кончается главой о классах капиталистического общества. Логическое и историческое тут совпадают в том смысле, что товарное производство предшествовало капитализму с его классами, но не в том смысле, будто товарное производство было причиной возникновения классов капиталистического общества. Развив в первых главах «Капитала» законы товарного обращения, Маркс затем ставит вопрос о том, что законы капитализма не могут быть выведены из законов товарного обращения, так как последние (прежде всего закон стоимости) требуют обмена эквивалентов, тогда как капитал приносит прибыль, т. е. добавочную стоимость, которая не была оплачена при покупке; но в то же время, говорит он, законы капитализма не могут представлять собой и нарушения законов товарного обращения. Получается, что законы капитализма должны быть выведены одновременно «и из обращения и не из обращения», и из товара и не из товара. Маркс говорит о том, что именно в этом пункте исследования должен быть совершён прыжок: «Вот Родос, здесь прыгай!». Проблема как бы заходит в безвыходный тупик. Но она решается, если законы обращения товаров берутся далее применительно к такому обществу, где налицо рабочие — продавцы своей рабочей силы, т. е. продавцы такого особенного товара, само потребление которого (производство) есть создание новой стоимости. Не случайно Маркс много раз употребляет одно и то же выражение: владелец денег «находит» на рынке такой особый товар, как рабочая сила. В известном смысле, говорит Маркс, возникновение и наёмных рабочих и капиталистов, рассуждая с точки зрения буржуазных экономистов, имеет внеэкономический характер \ т. е. не может быть выведено из экономических законов рынка, товарно-денежного обращения. Он поясняет это во II томе «Капитала» примером, относящимся к рабовладельческому способу производства. Купля и продажа рабов по своей форме тоже представляет собой куплю и продажу товаров. Но без существования рабства деньги не могут совершить этой функции. Существует рабство, и деньги могут быть затрачены на закупку рабов. Напротив, наличие денег в руках покупателя ещё отнюдь недостаточно для того, чтобы сделать рабство возможным 78. Точно так же наличия накопленных денег и развития функций денег совершенно недостаточно для того, чтобы сделать возможным наем рабочей силы. Деньги могут выполнять эту роль при капитализме лишь потому, что само капиталистическое отношение уже существует в различии тех основных экономических условий, при которых противостоят друг другу продавец и покупатель, в их классовом отношении. Данное отношение вытекает не из природы денег; напротив, лишь существование данного отношения может превратить простую функцию денег в функцию капитала. Эта функция капитала, пишет Маркс, предполагает общественные условия, которые вовсе не даны простым товарным и соответствующим денежным обращением 79. Деньги могут быть израсходованы для найма рабочей силы лишь потому, что рабочая сила находится в состоянии отделения от средств производства. «Здесь нас не интересует, как возникает это отделение» 80,— снова замечает Маркс. Во всяком случае оно предполагает «такие исторические процессы..., в результате которых масса народа, рабочие, как неимущие, противостоят неработающим, как собственникам средств производства» 81. Маркс приводит пример пореформенной России, где развитие капиталистических методов в земледелии затруднено не столько недостатком денежных капиталов, сколько недостаточным отделением русского сельского рабочего от средств производства вследствие сохранения общинной собственности деревенской общины на землю: хотя бы и имелись деньги, говорит он, всё же нет достаточного количества рабочих сил, которые можно было бы купить во всякое время 82. Итак, для перехода от товара к капиталу, согласно теории Маркса, совершенно недостаточно дедукции, логического выведения законов -капитала из законов товарного обращения. И логически, и в исторической действительно-, сти условия возникновения капитализма отнюдь не исчерпываются наличием товарного и денежного обращения. Капитализм возникает лишь там, где владелец средств производства и средств существования находит на рынке свободного рабочего в роли продавца своей рабочей силы, и уже одно это историческое условие есть результат долгого предшествующего развития, продукт экономических и социальных переворотов, происходивших при более древнем, чем капитализм, способе производства 83. Маркс даже говорит, что уже одно это историческое условие «несёт в себе целую мировую историю» *, является результатом всего предшествующего исторического развития и гибели ряда формаций,— он имеет в виду и историю разложения общины, и великое прогрессивное движение истории от рабства, через крепостничество к возникновению свободного найма рабочей силы. Там и тогда, где есть это условие, товарное и денежное обращение получает возможность подняться на высшую ступень. Развитие идей «Капитала» от анализа товара к анализу капиталистического производства совершается не дедуктивно, а тем путём, что Маркс включает в исследование из капиталистической действительности новую сторону, новое явление, более глубоко лежащее. Так появляются в четвёртой главе рабочие, продающие капитало- владельцам свою рабочую силу. Обращаясь к этим более глубинным, классовым отношениям, Маркс применяет, по его словам, критерий, «совершенно чуждый товарному производству». Он не выводит наёмных рабочих из товара, из расширения товарного обращения, как полагал Каутский,— он берёт из действительности эту сторону экономических отношений, которую не рассматривал до сих пор, и включает её в рассмотрение. В задачу Маркса в «Капитале» не входило полное и всестороннее исследование исторического хода образования этого важнейшего условия капитализма. Его задачей было доказать: 1) что только при наличии этого условия товарное обращение может достигнуть высшей, «абсолютной» формы, 2) что это условие не есть результат развития товарного производства, а, напротив, возникает путём ломки коренных основ существовавшего до того товарного производства. «Капиталом» Маркс нанёс окончательный удар по прудонистской мелкобуржуазной утопии, тормозившей рост рабочего движения: будто можно уничтожить капитализм, сохранив полное и неограниченное господство товарного производства. Полное и неограниченное товарное производство существует лишь при капитализме, показал Маркс. Но потому и нелепо пытаться отсечь капитализм, как «злоупотребление», оставив неограниченное товарное производство, что само неограниченное товарное производство— следствие капиталистических производственных отноше ний, следствие характерных для капитализма отношений собственности, следствие существования класса рабочих, продающих свою рабочую силу, и класса капиталистов, покупающих её для эксплуатации. Не причина, а следствие. Не расцвет товарного производства — базис системы наёмного труда, а, наоборот, система наёмного труда — базис расцвета товарного производства. Маркс выразил это в таких лаконичных словах: «Лишь тогда, когда наёмный труд становится базисом товарного производства, это последнее навязывает себя всему обществу» *. Если бы мы спросили себя, пишет он в другом месте, при каких условиях все или по крайней мере большинство продуктов принимают форму товара, то мы нашли бы, что это совершается лишь на основе совершенно специфического, а именно капиталистического способа производства 84. Во втором томе «Капитала» Маркс выступил против историко-экономической схемы Гильдебрандта: натуральное хозяйство — денежное хозяйство — кредитное хозяйство. Он опровергает здесь также и взгляд, что саморазвитие товарного производства делает в конце концов и рабочую силу тоже товаром; напротив, пишет он, при капиталистическом производстве по мере его развития товарное производство всё более становится всеобщей формой производства «... лишь потому, что здесь сам труд оказывается товаром, потому что рабочий продаёт труд...» 85. «Впрочем,— замечает в заключение Маркс,— буржуазному кругозору, при котором всё внимание поглощается обделыванием коммерческих делишек, как раз соответствует воззрение, что не характер способа производства служит основой соответствующего ему способа обмена, а наоборот» 86. Таким образом, на вопрос, содержатся ли в товаре все противоречия капиталистического общества, следует ответить: содержатся, если в обществе налицо условия капиталистического развития; не содержатся, если этих условий нет. Энгельс писал, что наёмный труд скрывает уже в зародыше весь капиталистический способ производства; пока не возникла система эксплуатации наёмного труда капиталистами, «дремавшие раньше законы товарного производства» 87 не могли раскрыть все свои внутренние возможности. Маркс называл буржуазной «экономической апологетикой» такие теории, где все отношения между капиталистическими агентами (капиталистом и рабочим) сводятся к отношениям, «вытекающим из товарного обращения» 88. Закон частной собственности, покоящийся на товарном производстве и товарном обращении, превращается при капитализме, говорит Маркс, в свою прямую противоположность 89. Первоначально право собственности, продолжает он, выступало перед нами как право, основанное на собственном труде; единственным средством присвоения чужого труда являлось отчуждение своего собственного товара, созданного своим трудом. Теперь же оказывается, что собственность для капиталиста есть право присваивать чужой неоплаченный труд или продукт труда, а для рабочего — невозможность присвоить себе свой собственный продукт90. Законы товарного обращения действуют и в том и в другом случае. Но лишь во втором случае они выражают отношения между антагонистическими общественными классами. В первом случае, в товарном производстве, противостоят друг другу лишь взаимно независимые продавец и покупатель; дело выглядит совершенно иначе, когда мы рассматриваем капиталистическое производство: друг другу противостоят класс капиталистов и класс зависимых от них рабочих. «Итак,— говорит Маркс,— если товарное производство или какое-либо принадлежащее к нему явление рассматривать соответственно их собственным экономическим законам... то недопустимо искать в них отношений между целыми общественными классами» 91. Как это далеко от каутскианской версии, будто Маркс вывел отношения между целыми классами капиталистического общества прямо из товарного производства и его экономических законов! Из сказанного, конечно, не следует, что, по Марксу, существовало до капитализма какое-то бесклассовое общество простых товаропроизводителей. Капитализму пред шествовали классово-антагонистические формации — феодальная, рабовладельческая. Но от этих формаций законно могут быть абстрагированы отношения взаимно независимых продавца и потребителя, так как при этих формациях товарные отношения не охватывали основных экономических отношений, т. е. отношений между эксплуататорами и эксплуатируемыми. Так, при феодализме даже денежная рента отнюдь не была товарным отношением между феодалами и крестьянами; товарные отношения охватывали лишь некоторые секторы феодальной экономики: отношения между городом и деревней, ремесленниками и заказчиками и т. д. Напротив, от капиталистической экономики незаконно было бы абстрагировать отношения взаимно независимых и равных товаровладельцев, так как здесь товарные отношения охватывают уже и самые глубокие, самые коренные экономические отношения: отношения между целыми антагонистическими общественными классами. Изменения же этих коренных производственных отношений — не производное явление от развития товарного обращения. Смена классовой структуры общества — это ломка старых форм собственности и складывание новых форм собственности на средства производства и на работников производства. Она управляется экономическими законами, лежащими глубже законов обращения товаров и поэтому всецело определяющими также, в какой мере смогут проявиться в данном обществе законы товарного обращения. Марксистская теория считает не товарное производство причиной существования классов, а существование классов, обусловленное формой собственности на средства производства, экономическим основанием товарного производства. Характерно, что товарное обращение зародилось тогда же, когда зародились и классы, т. е. в эпоху разложения первобытно-общинного строя. Оно, далее, существовало при всех трёх антагонистических, классовых способах производства — рабовладельческом, феодальном и капиталистическом. Оно, наконец, сохраняется и в социалистическом обществе именно постольку, поскольку в нём сохраняются классовые различия между двумя не враждебными, а дружественными классами, различия, основывающиеся на двух формах социалистической собственно сти: общенародной и кооперативно-колхозной. Наибольшей полноты, «абсолютной» и высшей своей формы товарное обращение достигает при том общественном строе, при котором-классовый антагонизм достигает наибольшей зрелости и непримиримости: при капитализме. Энгельс поэтому с полным основанием писал, что, когда Маркс рассматривает товар, уже тут «...политическая экономия имеет дело не с вещами, а с отношениями между людьми и в конечном счете между классами...» 92. Итак, буржуазная экономическая мысль и марксизм дают два противоположных ответа на вопрос: что следует считать в экономике, в истории экономического развития самым глубоким, самым коренным? Буржуазные экономисты и историки хозяйства берут за основу развитие обращения, формы обмена. Как выражался упоминавшийся выше крупный буржуазный историк-экономист К. Бюхер, основным экономическим вопросом является «длина пути продукта от производителя к потребителю». Буржуазные экономисты за экономическую основу общества принимают не форму собственности на средства производства, не разное положение классов в производстве в зависимости от того, владеют они или не владеют средствами производства, а вопрос об отсутствии товарно-денежного обращения (натуральное хозяйство) или о наличии и степени развития товарно-денежного обращения. На этой основе создаются многочисленные варианты «меновой концепции» экономического развития общества. Вот именно в духе этих буржуазных представлений ревизионисты и пытались неоднократно исказить экономическое учение Маркса, утверждая, что исключительно из законов товарного обращения Маркс вывел капитализм, т. е. что и для марксизма законы обмена — причина, а законы производства — следствие. Ещё в «Нищете философии» Маркс подчёркивал обратное. Он писал: «...Форма обмена продуктов соответствует форме производства. Измените эту последнюю, и следствием этого будет изменение формы обмена. Поэтому в истории общества мы видим, что способ обмена продуктов регулируется способом их производства. Индивидуальный обмен тоже соответствует определенному способу произ водства, который, в свою очередь, соответствует антагонизму классов» *. Маркс высмеивал товарные иллюзии буржуазных экономистов: «По мнению буржуа,— писал он,— индивидуальный обмен может существовать без антагонизма классов: для него эти два явления совершенно не связаны между собой» 93. Политической основой всех этих попыток исказить экономическое учение Маркса всегда был оппортунизм. Не желая признать непримиримость классового антагонизма эксплуататоров и эксплуатируемых, оппортунисты искали некую «экономику», которая лежит «глубже» отношений классов. В. И. Ленин сделал следующую заметку по поводу одного экономического сочинения Бухарина: ««Социальная система», «общественная формация» — все это недостаточно конкретно без понятия класса и классового общества» 94. Но марксистская диалектика учит, что хотя определённые формы собственности на средства производства и связанные с ними отношения классов являются в конечном счёте причиной, а товарное производство — следствием, однако причина и следствие взаимодействуют в историческом развитии и способны меняться местами. В благоприятных исторических условиях товарное производство само активно содействует развитию классовых отношений, само толкает к капитализму и порождает из себя капитализм. В разные моменты марксизм умеет выделить и подчеркнуть ту или иную важнейшую сторону в многогранной теории. В. И. Ленин в работах, направленных против народников, идеализировавших мелкое товарное производство, с огромной силой подчёркивал именно эту сторону вопроса: связь и близость мелкого товарного производства с капиталистическим производством. У Ленина при этом речь шла не о феодальной исторической эпохе. В русском обществе конца XIX века в целом уже были налицо необходимые для капитализма условия, в частности рабочая сила уже широко выступала на рынке как товар, который капиталист может купить и эксплуатировать в процессе производства. Точно так же и в английском обществе, на которое В. И. Ленин ссылался в полемике с Михайлов ским \ на заре капитализма наряду с режимом мелких, раздробленных товаропроизводителей и их индивидуальной трудовой собственности уже имелось налицо это условие. Поэтому товарное производство и приводило к капитализму.