Контракты и социальная структура
Не замечавшаяся ранее поддержка Маршаллом эмпирически обоснованного подхода к экономическому поведению все-таки удостоилась признания. Однако в его работах, как и в работах основателей вальрасианской модели, очень мало того, что предвосхищает появление современной теории контрактов.
Конечно, Маршалл понимал, что с повышением заработной платы рабочие могут прикладывать больше усилий (для этого он использовал термин «эффективная ставка заработной платы»), но, как и в других случаях, когда он обнаруживал вполне современное понимание вопроса, Маршалл не разработал его теоретических аспектов. Вальрас проявил еще меньший интерес к стратегическим аспектам обмена, написав:«...чистая политическая экономия является наукой, совершенно похожей на физико-математические науки...
В этом состоянии [равновесия] можно даже абстрагироваться от участия предпринимателей и рассматривать производительные услуги как обменивающиеся, в конечном счете, одни на другие»30.
Маршалл и его современники приняли на вооружение классическую теорию контрактов, в соответствии с которой все вопросы, касающиеся одной или нескольких из обменивающихся сторон, описаны в контракте, за соблюдением которого следит третья сторона (суды). При этом стороны контракта не несут издержек, связанных с его защитой. Нельзя сказать, что ранние экономисты-неоклассики, и особенно Маршалл, не придавали значения случаям неполноты рынков, как, например, внешним эффектам в процессе обучения или загрязнения окружающей среды. Но они рассматривали как исключение тот факт, что сторона, ответственная за загрязнение окружающей среды в результате производственной деятельности, обычно не должна выплачивать компенсацию в соответствии с контрактом. Рональд Коуз31, напротив, вывел неполноту контрактов на первый план, заметив, что экономические сделки заключаются внутри фирм, где благодаря иерархической структуре, при которой работник выполняет распоряжения руководителя, они могут быть осуществлены с меньшими издержками, чем в случае рыночного обмена.
Веком раньше Карл Маркс аналогичным образом описал капиталистическую фирму, выделяя то, что прописано (заработная плата) и не прописано (непосредственно усилия по выполнению работы) в контракте, — последнее, по словам Маркса, «извлекается» благодаря осуществлению полномочий руководителем. Словесные доводы Маркса и Коуза приняли аналитическую форму благодаря Герберту Саймону32, который указал на два серьезных пробела, оставленных Коузом: отчего зависит, кто будет работодателем, и почему работники должны ему подчиняться?Армен Алчиан и Харольд Демсец33 дали ответ на первый вопрос, заметив, что только у владельца активов фирмы, имеющего права на ее остаточный доход, есть стимулы к осуществлению контроля над поведением работников, и, следовательно, должен занимать более высокое положение в иерархии. Стефан Марглин34 предложил еще одно известное объяснение, согласно которому владелец капитальных активов, чтобы обеспечить получение прибыли, должен контролировать и процесс производства. В ряде работ35 был дан ответ на второй вопрос и показано, что если на рынках труда предложение превышает спрос, то руководитель может заставить работников добросовестно выполнять свои обязанности, угрожая увольнением. Обратное тоже верно: при долгосрочных трудовых контрактах, продлеваемых лишь при условии выполнения обязательств, безработица в состоянии равновесия может возникнуть даже на конкурентных рынках. И наконец, Оливер Уильямсон36 расширил заданные Коузом рамки, чтобы разобрать все разнообразие контрактных и институциональных отношений, включая партнерства и некоммерческие фирмы, вертикальную и горизонтальную интеграцию, и создал теорию, определяющую, какие агенты будут иметь право на остаточный доход фирмы.
Предполагая, что читатель знаком с моделями трансакционных издержек и отношений принципала и агента37, мы рассмотрим наиболее общие следствия неполноты контракта.
Для определенности рассмотрим пример, в котором заказчик Р получает выгоду от действия а, выполнение которого связано с издержками для агента А> а приобретение информации о действиях агента А по выполнению а или связано с издержками для Р или не может помочь в принуждении к исполнению контракта.
Обычно Р решает эту проблему следующим образом: он предлагает А некоторый платеж, превышающий его резервную ставку заработной платы, обещая продлить контракт и на следующий период, если А будет добросовестно выполнять свои обязанности. Если же А нарушит соглашение, сделка будет расторгнута, и А получит резервный платеж z, меньший чем v — дисконтированная ожидаемая полезность от дальнейшего участия в сделке. Величину v - z можно назвать платой за принуждение к выполнению контракта, и она выше, чем наилучшая из остальных альтернатив для А. Заказчик Р использует ее наряду с угрозой разрыва контракта. Это позволяет наказать А, если он поведет себя оппортунистически, в ситуации, когда принуждение третьей стороной не представляется возможным.Эти так называемые модели условно продлеваемых контрактов Хотя модели стратегического поведения участников различаются, большой набор схожих подходов подтверждает два вывода. Во-первых, те, кто находятся на «короткой» стороне рынка (в приведенных примерах работодатели и кредиторы, не ограниченные по количеству), продвигают свои интересы, используя реальную угрозу осуществления определенных санкций, чтобы повлиять на поведение тех, кто находится на «длинной» стороне и ограничен по количеству. Во-вторых, использование власти «короткой» стороной, как правило, приводит к улучшению по Парето, поскольку обе стороны выигрывают, когда заказчики вынуждены предложить агентам контракты, которые для последних являются второй наилучшей альтернативой Равновесие доминируется по Парето таким исходом, в котором уровень усилий агента, не прописанный в контракте, выше, а заказчик платит больше. Но исход, оптимальный по Парето, недостижим при заданной структуре информации и стимулов, изменить которые можно только посредством коллективного договора, деловых обычаев взаимодействия или перераспределения прав собственности (к этому вопросу мы вернемся в следующем разделе). Данный подход в новом свете демонстрирует связь между богатством и властью и позволяет лучше понять, почему у богатых есть не только достаточно большой бюджет (покупательная способность), но зачастую и возможность управлять действиями других. Нас здесь не интересует тот факт, что богачи могут оказывать влияние на политику или что владельцы фирм в сильно монополизированных отраслях могут изменять цены в своих интересах (рыночная власть). Основная идея заключается скорее в том, что у богатых есть власть (в том смысле, в котором мы ее определили выше), поскольку в ситуации, когда спрос и предложение не уравновешиваются, они, как правило, представляют «короткую» сторону рынка. Такая же власть есть, например, у кредиторов на рынках кредитов или у работодателей на рынках труда — более вероятно, что работодатели богаты, так как при недостатке богатства их возможности получить доступ к денежным средствам, сохранив при этом свое дело, будут ограничены. Тот факт, что в состоянии конкурентного равновесия агенты могут использовать власть, позволяет получить полезную связь между процессом обмена и применением власти. В рамках другого подхода — противопоставления рынков и иерархии, как предложил Уильямсон, — использование власти есть нерыночное явление, относящееся к структуре организаций. Должным образом разработанные модели такого типа позволяют объяснить многие аспекты современной экономики, в той или иной мере способствуют пониманию смысла эмпирических закономерностей, которые в модели Вальраса считались аномальными, и разрешить которые можно было лишь ценой доказательства ad hoc. Эмпирически наблюдаемая неспособность безработных предложить свой труд по более низкой цене по сравнению с занятыми в этот момент и добиться тем самым понижения ставки заработной платы до того уровня, при котором спрос будет равен предложению, ненулевая ковариация реальной ставки заработной платы и числа занятых, уменьшение прибыли при высоком уровне занятости и замедление роста производительности по мере расширения производства — вот стандартные выводы из моделей неполных контрактов, которые значительно сложнее объяснить в рамках теории полных контрактов39. Тем не менее выдвигались возражения, что если бы плата за принуждение к выполнению контракта была значительной, принципалам было бы выгодно назначать авансовый платеж за право заключать с ними контракт40. Работодатели, например, могли бы брать с потенциальных работников некоторую сумму денег, такую, чтобы им было все равно, соглашаться на работу или нет, но не все равно, потерять ее или нет (т.е. Можно моделировать залоги и условно продлеваемые контракты, предполагая, что предпочтения агентов относительно результатов носят эгоистический характер41, однако мы считаем, что в рамках поведенческого подхода возможно более полное объяснение. Рабочие места не продаются, потому что это бы нарушило нормы взаимности и привело бы к тому, что работники начали бы платить той же монетой, снижая уровень усилий и внимания, прикладываемых к работе. На экспериментальных рынках труда «фирмы» предлагают заработную плату намного выше цены предложения «работников», а в таком случае последние даже в одношаговой игре готовы приложить больше усилий, несмотря на то что для них это связано с намного более высокими издержками. В этих экспериментах некоторые фирмы, принимая упрощенный подход к человеческому поведению, соответствующий модели homo economicus, предполагают, что «работники» в любом случае будут прикладывать минимальный уровень усилий, и поэтому предлагают им заработную плату не выше минимальной42. Положение этих «фирм» хуже, чем положение фирм, которые учитывают высокую степень взаимности. Более того, даже когда в таких лабораторных экспериментах рынок труда работает, взаимность и обмен дарами приводят к равновесию, в котором спрос не равен предложению43. Установление уровня за- 321 работной платы, таким образом, кажется, отражает важность норм взаимности. Как было однажды сказано: «справедливая дневная работа за справедливую дневную заработную плату». Мы рассмотрели здесь ситуацию с платой за получение рабочего места не только потому, что это важно, но и потому, что она указывает на комплементарность между подвергнутым ревизии отношением экономистов к предпочтениям агентов и современной контрактной теорией. Такой симбиоз неслучаен. Теория неполных контрактов предполагает, что однократное взаимодействие анонимных агентов не решит проблем со стимулами, в то время как долгосрочное взаимодействие может быть успешным. При долгосрочных контрактах возникают длительные и крепкие личные отношения. А именно в таких социальных ситуациях проявляются поведенческие мотивы, которых не допускает модель homo economicus. Например, исследование рынков риса и каучука-сырца в Таиланде44 показало, что там, где колебания качества делали контракты неполными (рынок резины), обмен был организован на долгосрочной доверительной основе, а там, где качество проверить легко и, следовательно, контракты возможны, использовались анонимные отношения. Аналогично Коллок45 обнаружил, что в экспериментальных обменах доверие и взаимные обязательства возникают в том случае, когда качественные различия в товарах нельзя определить и оговорить в контракте, а не когда уровень качества задан. Таким образом, в рамках теории неполных контрактов возможно рассмотрение не только вопроса эффективности, но и честности, доверия, взаимности (которые на протяжении долгого времени занимали важное место в теории обмена в социологии). В этих предпосылках убеждения и предпочтения работников — их взгляды на честность, степень, в которой они отождествляют себя с организацией, степень сплоченности, общности с коллегами — могут оказывать такое же влияние на процесс установления ставки заработной платы, как и навыки и способности46. Комплементарность между теорией неполных контрактов и поведенческими подходами к анализу предпочтений хорошо видна на примере того, как экспериментальные рынки с полными контрактами быстро сходятся к равновесию, предсказанному традиционной теорией47, в то время как экспериментальные рынки с неполными контрактами (как, например, описанные выше) обычно демонстрируют поведение, являющееся аномальным с точки зрения традиционной парадигмы. Разумеется, в этих экспериментах раскрываются именно те социальные предпочтения, которые в ряде случаев позволяют индивидам преодолевать препятствия неполноты контрактов, чтобы воспользоваться обоюдными выигрышами от торговли. Эрроу уже давно подчеркивал эту связь: «В отсутствие доверия... придется отказаться от возможности взаимовыгодной кооперации... нормы социального поведения, включая этические и моральные законы, могут быть реакцией общества, направленной на то, чтобы компенсировать провалы рынка»48. 4.
Еще по теме Контракты и социальная структура:
- Какие существуют подходи в социальной философии к определению социальной структуры общества?
- СТРУКТУРА СОЦИАЛЬНОЙ СТРАТИФИКАЦИИ И ТЕНДЕНЦИИ СОЦИАЛЬНОЙ МОБИЛЬНОСТИ Бернард БАРБЕР
- Тема 3.4. Социальная структура и социальная мобильность
- 6.3. Социальная система и социальная структура
- Объяснительный принцип: социальная обусловленность культуры и культурная обусловленность социальной структуры
- Глава 6. СОЦИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА
- СОЦИАЛЬНО-КЛАССОВАЯ СТРУКТУРА
- ТЕМА 4 Производство социальной структуры
- 10.4. СОЦИАЛЬНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ, ЕЕ СТРУКТУРА
- СОЦИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА ОБЩЕСТВА
- Социальная структура
- 10.3. СОЦИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА ТРУДОВОЙ ОРГАНИЗАЦИИ
- В душе и в социальной структуре
- Социальная структура на востоке
- 3.4. Структура и уровни социальной работы
- СОЦИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА НАСЕЛЕНИЯ
- Глава 4 Категориальные модели социальной структуры
- ВОЗРАСТ И СОЦИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА
- СОЦИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА ОБЩЕСТВА
- Глава IV СОЦИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА