ПОУЧЕНИЯ, МОНАШЕСКИЕ ПРАВИЛА И ТОЛКОВАНИЯ ВЕТХОЗАВЕТНОЙ И НОВОЗАВЕТНОЙ СИМВОЛИКИ

Это Правило как-то связано с кормчей книгой, судя по ссылке на непонимание правил («или по неразумию»; понятные, не требовавшие толкований правила обозначались «се правило разумно» — у Зонары «ааср-f]^») — скорее с древней Ефремовской кормчей, чем с новой Сербской или Русской редакциями. Оно появилось, очевидно, в XII — первой половине XIII в., до получения на Руси новых толковых текстов правил и их распространения, и должно было способствовать усвоению традиционных переводов канонов. Императив в первых строках правила, обращенных к архиепископам и епископам, говорит о том, что это какое-то общерусское, следовательно, киевское постановление, причем, если не считать слово «архиепископы» позднейшей вставкой, относящееся ко времени, когда на Руси появились архиепископы. А как известно, таковыми были на новгородской кафедре Нифонт (1131—1156 гг.), Илья (с конца 1165 до 1186 г.) и его преемники 77. В дальнейшем новые архиепископские титулы появились на Руси только в 1380-х годах 7в. Следовательно, Правило епископам, если оно имело местное, древнерусское происхождение, обращалось прежде всего к новгородским иерархам XII—XIII вв.— «архиепископы» поставлены в этом обращении на первое место. К. Ф. Калайдович, а затем и С. И. Смирнов считали, что Правило епископам представляет собой часть Правил Ильи и белго- родского епископа 321. Это мнение основывается, главным образом, на археографических данных: во многих списках кормчих Правило епископам следует непосредственно за Правилами двух иерархов, а в некоторых из них (например Соловецкий список Ефремовской кормчей) даже объединено с ними нумерацией глав 322.

Приведенных доводов в пользу объединения Правил епископам с Правилами двух иерархов недостаточно. Археографические свидетельства спорны: то, что они стоят рядом в таком компилятивном и многослойном памятнике, как кормчая, не может служить доказательством для этого. И в Соловецком списке Ефремовской кормчей включено много переводных и древнерусских сочинений XII—XIII вв., причем многие в поздней традиции конца XIII—XIV в. (из Сербской кормчей). В Правиле епископам по этому списку есть разночтения, которые показывают позднейшую утрату и искажения сравнительно со списками Русской редакции (пропуск слова «єпископи» в начальной части правила; изменение «горе» на «рече» в последней части, своеобразной санкции).

По содержанию Правило новгородского и белгородского иерархов и Правило епископам очень различны. В последнем говорится о соблюдении епископами «священных правил», «священных канонов», что должно подразумевать, конечно, правила апостольские и соборные, причем по различным важным вопросам христианской веры и жизни, а не разъяснения местных древнерусских епископов, касающихся отдельных казусов в литургической практике, чем являются наши Правила. Именно с таким широким значением Правила епископам связано включение его в качестве «Третьего предисловия» в состав печатной кормчей XVII в. 325

И в то же время связь этого Правила с деятельностью Ильи, новгородского архиепископа, в Киеве в 1165—1168 гг.

В кормчую был внесен ряд произведений, связанных с регулированием норм жизни и деятельности монашества. Это прежде всего дисциплинарный (епитимийный) Устав Студийского монастыря, основанного Феодором Студитом («О останьціх церковных канон» — eitі xa)v TrapaXstTTovxcov ev тд єххЛтpia eU ttov xavova 326), правила погребения монахов по Студийскому уставу и второй, более поздний, типик XII в. монастыря святого Иоанна в Пате- ларии (Пантеллерии — на острове в Средиземном море около Туниса) 327.

Из монашеских правил и поучений в кормчую вошли переводные «Правило черноризцам», епитимийник с заглавием «Василия о епитимьях», рассказ из жития Феодора Сикеота (ум. в 613 г.), известного своим аскетизмом, об отказе его мыться в дни причастия 328 и древнерусские произведения — поучения Кирилла Туровского и «О черноризцах правило».

193

7 Яі H. Щапов

«Правила святого Василия о епитимьях» представляют собой компиляцию на основе двух пенитенциалов Василия Великого — для монахов и монахинь. Как установил И. Жужек на основе текста печатной кормчей, одиннадцать первых правил русского текста соответствуют тем же правилам греческого 329, а следующие затем еще десять (12—21) заимствованы из «Правил того же Василия о инокинях)), в свою очередь также представляющих перевод с греческого 330. Эта же компиляция в том же составе и переводе находится в Устюжском сборнике, где она, однако, не имеет заглавия, но следует за вопросо-ответом Василия об епитимьях 331. Соотношение текста в обоих сборниках не выяснено.

«Сказание о черноризском чину» Кирилла Туровского (ум. не позже 1182 г.)—одно из основных сохранившихся его произведений, представляющее иносказательное, основанное на искусном применении и толковании текстов Ветхого и Нового завета объяснение сущности монашества и символики монашеских одежд и других предметов.

При изучении текста Сказания в составе кормчих важен не только старший Синодальный его список 1282 г., единственный, привлеченный к изданию И. П. Ереминым из этой группы, но и весь изучаемый здесь круг списков Русской редакции 1270-х годов, во многих случаях сохранивших более ранний текст.

Анонимный монашеский епитимийник под заглавием «О черно- ризцех правила»333 — древнерусская компиляция из двух отдельных епитимийников, правила «О калугерях» и «Номоканона святых отец никейских и халкидонских». Как установил С. И. Смирнов, каждый из этих памятников основан на византийских источниках, но составлен славянским редактором. Исследователь включил в состав первого произведения краткий апокриф о беседе Христа с апостолами, находящийся перед ним в старшей рукописи — Троицком сборнике XII в. 02 Однако в этой рукописи заглавия епитимийника нет и слишком мало данных для такого соединения двух отдельных произведений. В Устюжском сборнике оба епитимийника имеют свои заглавия, а апокриф отсутствует. Очевидно, это и есть их форма до объединения. Троицкий сборник позволяет датировать возникновение компиляции несколько более поздним временем, чем его дата, т. е.

Наряду с сочинениями и компиляциями, содержащими конкретные нормы деятельности, поведения и наказания, созданные в различных условиях, в русскую кормчую были включены византийские философские, аскетико-мистические сочинения. Это, во-первых, краткое философское «Сказание хытро о чювствех телесных и о душевнем свойстве», в котором говорится о четырех видах осквернения души, о четырех причинах затемнения ума, опустошения души, блуда у чернеца, о четырех причинах появления гнева и способах умиротворения души. Во-вторых, это более пространное и многочленное «Сказание о образі гріховь- ніш» с изложением также четырех причин греха и епитимийными указаниями в этой связи 03, а также рассуждения о трех силах души и пяти чувствах человека.

7*

195 В кормчих Русской редакции эти сочинения анонимны, причем в Синодальном списке сильно сокращены. Но в Рогожском списке Ефремовской редакции указано, что они принадлежат Максиму Исповеднику в4. В сборнике XVI в. эти Сказания, также с именем Максима, находятся среди его сочинений (после его 400 глав к Элпидию «О любви», сочинения о трех душевных силах и др.) 9Й.

Максим Исповедник — крупный византийский философ-богослов VII в. (580—662 гг.), последователь евагрианской мистики, с именем которого связано ее значительное развитие. Исследователь византийской общественной мысли называет его, «вероятно, последним самостоятельно мыслившим теологом византийской церкви» 334. Наряду с догматическими вопросами он активно занимался разработкой путей «духовного возвышения» человека. Этим темам и посвящены его философские трактаты, включенные в русскую кормчую в XIII в. 335

Что касается включенных в кормчую поучений, то они посвящены «языческим» отклонениям в христианстве, деятельности новопоставленного священника и другим вопросам. Краткое поучение «Афанасия мниха Иерусалимского» «о наузех и о стріл-Ь громней» призывает не пользоваться для излечения «стрелками и топорами громными» — неолитическими орудиями, хотя они и оказывают помощь, поскольку эта помощь оказывается не божественной, а бесовской 336.

В древнерусский церковно-правовой кодекс включено правило 75 Трульского собора о пении в церкви в полном виде, снабженное особым толкованием. Хотя само это правило входит в состав основной части кормчей, оно оказалось внесенным вторично, вероятно, благодаря этому своему анонимному толкованию, представляющему собой пространное и художественно построенное поучение о красивом пении. Правило попало в дополнительные статьи не из основной части кормчей, об этом говорит приписка к нему: «Паче мнихом недостойно есть возвышати глас в ігЬниях», свидетельствующая о том, что по пути в кормчую правило побывало в монашеской среде.

Кроме поучений и правил общего значения, без конкретных адресов, в сборник вошли местные древнерусские произведения, адресованные конкретно попам и епископам. Первое предназначалось священнику и, судя по тексту, передавалось ему в виде свитка после хиротонии от имени совершавшего ее епископа, причем имя последнего указывалось в этом свитке 339. Поучение довольно подробно говорит о назначении новопоставленного, его обязанностях и запретах, стоящих перед ним — перечни последних особенно ценны как исторический источник для характеристики социальной психологии древнерусского общества. Поучение новопоставленному — сочинение древнерусского автора-иерарха довольно раннего времени. Судя по тому, что в некоторых его списках, например Синодальном 340, упоминается шесть вселенских соборов, а не семь, ранний текст поучения может восходить к концу XI—XII вв. В господствовавшей в это время на Руси Ефремовской редакции кормчей находились Сказания именно о шести вселенских соборах, хотя в саму эту кормчую правила

VII вселенского собора 787 г. уже входили 341. Один из запретов в поучении («На брак не ходи, иже муж жену пустить, или жена мужа без вины, или в племени поимутся») представляет собой изложение норм «Устава князя Владимира о десятинах, церковных судах и церковных людях». Точнее определить редакцию и извод этого источника не удается 342.

С другим княжеским уставом, князя Ярослава о церковных судах, связан запрет попу нарушать границы прихода («А в чю- жом пределе не служи, не взем от епископа грамоты»). В Пространной редакции Устава Ярослава эта норма изложена так: «Иже поп дети крестит в чюжом уезде инаго попа, развей нужа или при болезни, а что створит крещенское не в своем уезде — митрополиту в вине» !06. Пространная редакция Устава возникла в конце XII — первой половине XIII в.343 В некоторых ее списках и обработках XV — XVI вв. вместо термина «уезд» употреблен для обозначения церковного прихода тот самый термин «предел», какой находится и в поучении 344.

Значительное место среди новых статей кормчей заняли толкования ветхозаветной и новозаветной символики и различных обычаев. Это «Писание Афанасия, мниха иерусалимского к Пан- кови о древі разумном добру и злу», который неверно учил, что древо, от которого Адам вкусил запретный плод, «вино есть было» (т. е. виноградник). Это иносказательные толкования ветхозаветных традиций: «Почто повел'Ъ бог жидом приносити агнец, или козу, или горлицю, или голубь, или крупы шпеничны с древя- ным маслом», где агнецы и козлы толкуются очень конкретно как праведники и грешники, козье молоко как «ученье книжное правые веры» и др.; «Рече господь Моисею: заповежь сыном из- раилевым, да поймут овца свершено...», где обагрение кровью порога толкуется как помазание ума любовью Христа, а пере- поясание чресел как перепоясание мыслей «от земных на небесные» и пр.

Особое толкование «Почто повелено туго поясатися» апостолами и всеми святыми объясняет это уже иначе, чтобы монахи лучше выполняли свои обязанности — поклоны, пост, бдение, моление и др. «Хорошо бы, чтобы также делали все христиане», добавляет автор, очевидно, монах по положению. Это опи- сание и толкование «Сени первого закона»— сооружения, построенного Моисеем после возвращения с Синайской горы, которое должно было быть уподоблено «образу мира». Это краткие экзегетические статьи на тему о женах — анонимное толкование фразы «Еретици хуляхуть [ругают] древний святыя мужи, не по закону женитву творящих» — оправдание праотцев, бывших многоженцами и детоубийцами, тем, что это «в первом законе было», с запрещением поступать так же «в благодатнем» законе 345 и обоснование идеи, что «не подобаеть жены своея звати госпожею» с именем толкователя Козмы Халкидонского. Последний памятник построен почти исключительно на цитатах из посланий апостола Павла; он стремится доказать, что «жена, как рабыня своего мужа, не может называться госпожой».

Наконец, это два различных толкования христианской церкви (здания) с ее частями и действиями в ней — одно с именем автора («Максима черноризца чий образ держит сборная церквы»), а другое — анонимное («Толк апостольсгЬи соборній церкви») толкования литургии — «божественыя службы», священнослужителей и их действий, священной одежды и др. 346