Внутренние аспекты военной политики в Древнем Китае

Внешний и внутренний аспекты военной политики правителей Древнего Китая органически слиты между собою. Ранее, полнее и

глубже Клаузевица8 в Китае поняли необходимость этой взаимосвязи.

*

Еще при ванах династии Ся вся территория Китая была разделена на 12 областей и 5 поясов.

Первый пояс условно представлял собой квадрат, который имел в центре столицу и простирался во все стороны от нее на 500 ли. Все доходы, получаемые с населения, проживавшего в этом центральном поясе, поступали в распоряжение вана. Второй пояс был такой же ширины и состоял из земель, которые ван раздавал своим приближенным, полководцам и правящей верхушке. Эти два пояса являлись наиболее густонаселенной частью государства. Третий пояс, который простирался тоже на 500 ли во все стороны, делился на две части: доходы с ближайших к центру 300 ли использовались для просветительных целей, а с остальных 200 ли - для содержания войска. Этот пояс носил название «покоренные земли» и имел по своей внешней границе так называемую «пограничную полосу». За покоренными землями находился такой же глубины пояс «беспокойных земель». Он оставался в пользовании завоеванных племен и, кроме того, служил местом для ссылки преступников из центральных районов. Пятый, последний, пояс носил название «диких земель». Его заселяли кочевые племена, признававшие

себя номинально зависимыми от китайских ванов9. *

Не трудно заметить, что такое территориальное деление и особое налогообложение имело политическое, идеологическое, экономическое и военное значение. Во - первых, четко определялись права собственности (ответственности; заинтересованности и т.п.). Во - вторых, указывались «проблемные» территории, откуда могла исходить угроза центральной власти, безопасности государства. Если первое обстоятельство стимулировало мысль о добросовестном государственном служении, то вторая пробуждала бдительность и

стимулировала боевую готовность китайских войск.

*

Рассматривая войну как важное предприятие (а не авантюру), требующее всесторонней подготовки, военные мыслители Древнего Китая подразделяют эту подготовку на два вида: политическую и

военную.

*

Внутриполитическая подготовка, по мнению Сунь-цзы, обеспечивает достижение такого положения, когда:

«Мысли народа одинаковы с мыслями правителя, когда народ готов вместе с ним умереть, готов вместе с ним жить, когда он не знает ни страха, ни сомнений»10. Единство правителя и народа - таково первое условие войны, первое требование внутриполитической подготовки. Важен и результат этого

единства: «народ не знает в этом случае ни страха, ни сомнений». *

К области военной подготовки в узком смысле этого слова Сунь-цзы относит: прежде всего, конечно, формирование армии (VII, 1), се оснащение (II, 3); затем хорошую ее организацию, надлежаще поставленное руководство и налаженное снабжение (I, 3). Организация армии и основном заключается, по его мнению, в установлении системы

подразделений и построений (V, 1, 2)11. *

Вэй Ляо-цзы, как бы обобщая опыт древних правителей в области внутриполитической и военной подготовки страны к войне, пишет:

«Поэтому правители прошлого уделяли внимание пяти военным делам. Когда амбары не полны зерна, воины не выступают. Когда награды и поощрения не щедры, люди не воодушевлены. Когда лучшие воины не отобраны, войска не будут сильны. Когда оружие и снаряжение не подготовлены, сила их будет невелика. Когда награды и наказания несоответствующие, войска не будут им доверять»12. *

Идея разумного баланса гражданского и военного в управлении государством составляла важную часть внутренней политики Древнего Китая. Эту мысль У-цзы выразил так:

«В древности глава клана Чэн Цзан совершенствовал добродетель, но пренебрегал военными делами, и тем самым погубил свое государство. Глава клана Юй Ху полагался на людей и любил смелость, и поэтому утратил алтари предков. Просвещенный правитель, зная это, обязательно будет поощрять культуру и добродетель у себя в государстве, совершать военные приготовления.

[«Планирование для государства»]13. *

В этих словах приведено ставшее в дальнейшем традиционным сопоставление двух начал общественной и государственной жизни - гражданского и военного. Согласно представлениям древних китайцев эти два начала коренятся в самой природе человека, и их источником являются два свойства ее - гуманность и мужество. Эти два свойства человеческой природы обусловлены и жизненными задачами человека: устраивать свою мирную жизнь со всем ее сложным содержанием и одновременно бороться с трудностями, препятствующими сози-

дательной работе. Поэтому эти начала не противопоставляются, а восполняют друг друга, принимая в общественной жизни облик мирного труда и воинских занятий, гражданской культуры и военного дела, просвещения и воспитания воинских качеств в человеке. В жизни государства это гражданское управление, т. е. развитие в стране начал гражданской жизни, и военное управление, т. е. воспитание воинского

духа, развитие воинского искусства и забота о вооружении14.

*

Если с эпохи Шан до конца периода Чуныцо правитель совмещал в своем лице функции жреца, астролога и полководца, то с окончанием названного периода произошло их разделение и встала проблема взаимоотношений правителя и полководца. Вопрос этот вскоре был решен весьма радикально: произошло закрепление разделения функций правителя и командующего с независимостью последнего от первого во

время войны15.

*

Роль полководца в период войны стала исключительной, о чем говорит церемония, которой сопровождалось его назначение главнокомандующим армией, выступающей против неприятеля. Трактаты по военному искусству дают описания этого торжественного акта. Наиболее подробно оно приводится в Лю тао. Когда государству угрожала беда, государь удалялся из своего дворца16 и, призвав полководца, обращался к нему со следующими словами:

«Судьба отечества целиком находится в руках военачальника.

чужое государство нарушило свой долг вассала. Прошу Вас, возьмите

войско и отправьтесь против него».

После того как полководец получал такое повеление государь приказывал тайши17 произвести гадание. Пробыв в посте и воздержании три дня, государь отправлялся в храм предков и гадал по священной черепахе. Определив таким способом счастливый день, он вручал полководцу топор и секиру. Государь вступал во врата храма и становился лицом к западу. Полководец вступал во врата храма и становился лицом к северу. Государь брал секиру и, держа ее за лезвие, подавал ее рукоятью полководцу, говоря:

«Всем, что находится над нами, вплоть до самого неба, распоряжайся ты,

полководец!»

Затем он брал топор за рукоятку и подавал его лезвием полководцу со словами: «Всем, что находится под нами, вплоть до самой преисподней, распоряжайся ты, полководец! Мели увидишь слабое место у противника, иди. Если увидишь его силу, остановись. Не относись к противнику пренебрежительно, полагаясь на численность своей армии. Не иди на смерть, считая самым важным полученное тобой приказание. Дорожи людьми и не цени одного себя. Не иди против армии, полагаясь только на свое собственное суждение. Но и не поступай обязательно так, как тебе говорят другие. Не усаживайся сам, если еще не сели твои воины. Не берись за еду сам, если еще не стали есть твои воины. Дели с ними и холод и жару. В таком случае твои военачальники и солдаты непременно отдадут тебе все свои силы».

Полководец, получив повеление, склонился и отвечал государю:

«Ваш слуга слышал, что государство не управляется извне, а армия не управляется из столицы. Нельзя служить государю, имея два сердца. Нельзя идти против врага, имея сомнения. Ныне Ваш слуга получил повеление и принял всю власть - власть секиры и топора. Ваш слуга не посмеет вернуться живым. Но прошу и Вас, государь, удостоить вашего слугу своим повелением. Если Вы, государь, не разрешите это своему слуге, Ваш слуга не посмеет стать военачальником».

Когда государь разрешал ему, полководец прощался и уходил18. *

Подобная церемония имела скорее не ритуальное, а функциональное значение, ибо акт передачи всей полноты власти в руки полководца ставил его даже выше правителя, хотя и на период войны. С этого момента полководец был самостоятелен в своих действиях и в то же время становился всецело ответственен за свои решения и действия. Его действиями с момента вручения власти над войсками определялись лишь требованиями военных законов, данными обстановки и самостоятельными решениями. Нужно ли говорить о том, как важна для полководца самостоятельность в боевой обстановке? Следует лишь подчеркнуть то, что эта самостоятельность была сопряжена с его персональной ответственностью и перед правителем, но в большей

степени перед войском и народом, снарядившим это войско.

*

Характерная черта внутренней военной политики в Древнем Китае было возвышение обороноспособности государства в ранг общенациональной задачи. Война, переставшая быть уделом знати и потребовавшая больших людских ресурсов и материальных средств, нуждалась в сильной поддержке снизу.

Такую поддержку можно было получить лишь обеспечив народу достойный уровень благосостояния и добродетели. Эту задачу вкупе могли решить экономика и религия: когда налоги легки, а государство заботится о людях, оно найдет у них отклик и сможет противостоять любой угрозе. Религия в свою очередь воспитает требуемую добродетель.

В итоге будут мирно уживаться государство и армия, боевой строй и люди. Единодушие в понимании необходимости обороноспособности в таком случае истекает из того, что вооруженные люди (армия) защищают не только богатство какой - то ничтожной кучки людей, а

благосостояние всего народа, которому есть что терять...

*

Китайским правителям удалось установить особую систему комплектования войск, имеющую морально - психологический контекст. Это, так называемая «колодезная система»19, которая обеспечивала поступление в войска сельских общинников одной местности.

«...Жители одного у20 будут одинаково участвовать и в счастии при жертвоприношениях, и в печали при похоронах. Они будут разделять друг с другом тяжести. Человек с человеком являются товарищами по домам их. Они во всю жизнь вместе жили, с детских лет вместе гуляли. Поэтому в ночи ли сражаются - слыша друг друга, не могут обмануться; днем ли сражаются - глядя друг на друга, могут распознавать. Они с радостью будут умирать друг за друга. Дома у них общее веселье, в походе общее согласие, в смерти общее сожаление. Вот почему в обороне они будут одинаково крепиться, в наступлении одинаково мужаться»21.

Безусловно, такая система комплектования войск в максимально возможной степени способствовала и адаптации призываемых под

знамена сельчан и сплочению воинских коллективов.

*

«Колодезная система» комплектования войск укреплялась еще одним психологическим механизмом - системой взаимной поруки. Соблюдение системы взаимной поруки, изобретенной Шан Яном (390 - 338 гг. до н.э.), подразумевает, что все члены пятерки или подразделения ответственны за проступок одного.

В обществе или в бою, несообщение о преступлении другого, неспособность предотвратить смерть товарища или нежелание сражаться со всей решимостью, наказывались с той же суровостью, как будто бы нерадивый сам совершил преступление. В противоположность конфуцианству, при такой системе отец не имел права покрывать преступления сына и наоборот.

Систематические муштра и военная подготовка обеспечивают единство в «пятерках», подчинение солдат приказаниям, полное понимание ими своих обязанностей друг перед другом и перед командирами, а также их способность совершать маневры и вступать в бой с врагом, не

впадая в панику и считая битву своим основным делом22. *

Шан Ян ввел для всего населения 20 - ступенчатую шкалу рангов. От ранга зависело положение человека в обществе, должность. Ранг можно было заработать только двумя способами - заслугами в бою или сдачей большого количества сельскохозяйственной продукции или ткани. Всю землю в стране он разбил на равные прямоугольные участки и распределил их между всеми семьями, добившись максимального числа земледельцев, одновременно являвшихся и воинами. Эти же участки стали фиксированной единицей награды за заслуги в сельскохозяйственном труде и в бою, а административная единица «сянь»

одновременно являлась и воинским подразделением23.

*

Другими словами, следует признать тот факт, что в Древнем Китае была достаточно продуманная военная политика, а ее внешнеполитические и внутриполитические аспекты заслуживают пристального внимания и ныне, ибо содержат в себе немало рационального и не потерявшего значения до сегодняшнего дня.