<<
>>

Город-государство Ашшур: начальный период

Обратимся к конкретным данным по экономике и общественному строю одного из крупнейших торговых центров на периферии Нижней Месопотамии изучаемой эпохи - города-государства Ашшур на среднем Тигре первых веков II тысячелетия до н.

э., впоследствии ставшего центром Ассирии. Эта страна представляла типичное для предгорий, примыкающих к большим рекам, соединение земледельческого района (вдоль Тигра и в нижних частях долин его притоков - Большого и Малого Заба), где использовались как речные и ручьевые, так и колодезные и отчасти дождевые воды, с районами отгонного горного (яйлажного) скотоводства в более высоких частях долин и на горных летних пастбищах. Через эти скотоводческие районы, видимо, и шли связи с горнорудными разработками. Однако характерно, что сам Ашшур лежал вне этой страны -

на противоположном, западном берегу Тигра, в месте, наиболее удобном для создания фактории при организации обмена со всей заречной территорией.

Для восстановления истории этого государства III - начала II тысячелетия до н. э. мы располагаем строительными надписями энси, или иш-шиаккумов, найденными при раскопках его храмов и других сооружений. Упомянутые в надписях правители названы уже в качестве «царей» также и в ассирийских царских списках, дошедших до нас лишь от начала I тысячелетия до н. э. Эти списки до недавнего времени воспринимались учеными как целиком представляющие действительный перечень царей Ассирии, отражающий местную историческую традицию, однако, как мы увидим ниже, это верно не для всех отрезков списка. В той его части, которая поддается проверке подлинными надписями, сохранившимися в храме бога Ашшура (общинного божества города Ашшура), первым реальным лицом является Ушпиа (или Аушпиа), упоминаемый и в надписях царей середины II и начала I тысячелетия до н. э. как первый строитель этого храма. После него помещен Апиашаль - якобы последний из семнадцати царей, «обитавших в шатрах», как сообщает список.

Однако есть основание полагать, что цари, «обитавшие в шатрах», - поздняя интерполяция перечня предков одной из династий правителей Ашшура аморейского происхождения, к тому же еще приведенных в обратном порядке (таким образом, Ушпиа - не «отец», а преемник Апиашаля, как и остальные пятнадцать «обитателей шатров»).

Те же позднейшие надписи ассирийских царей называют строителем стен города Ашшура некоего Киккиа, второго по списку после группы «обитателей шатров». Иначе говоря, считалось, что стены города были возведены позже городского храма, видимо, до того храм охранялся племенем скотоводов, живших в шатрах. Насколько это соответствует исторической действительности, сказать трудно; поселение на месте Ашшура существовало уже в глубокой древности. Языковая принадлежность таких имен, как Ушпиа или Киккиа, неясна; они, во всяком случае, вряд ли могут быть отнесены к семитским или хурритским, хотя в списке чередуются с бесспорно восточно-семитскими именами3.

25

а) реконструкция интерьера;

0

храмовым хозяйством, составлявшим тогда в Нижней Месопотамии единый комплекс. Так ли это было на периферии, сомнительно; вероятнее, что храмовое хозяйство было здесь более самостоятельным. Зарикум оставил древнейшую дошедшую до нас из Ашшура подлинную надпись, посвященную «ради жизни» урского царя Бур-Сина I (Амар-Зуэна, 2045 - 2037 гг. до н. э.) богине Белат-экаллим, причем сам Зарикум называет себя, по тогдашнему обычаю, «рабом» царя. Белат-экаллим (шумер. Нинэгаль - «Госпожа дворца») была впоследствии особенно популярна среди хурритов. Самостоятельные надписи энси при III династии Ура очень редки: составление строительной вотивной надписи являлось обычно прерогативой самого царя, и надпись Зарикума, быть может, указывает на несколько особые общественные условия, существовавшие тогда в Ашшуре.

Через некоторое время после падения III династии Ура (примерно через поколение после этого события) в Ашшуре правила династия, основанная (в начале XX в. до н. э.?) неким Пузур-Ашшуром I.

Его преемниками были Шаллимахум, Илушума, Эришум I (1940 - 1901 гг. до н. э.) и Икунум - современник основателя I династии Вавилона Сумуабума.

Из них наиболее замечателен Илушума. Если правильно предложенное толкование его надписи, составленной не особенно ясно, он освободил от ввозных пошлин товары, которые доставляли в Ашшур по дорогам из Ура и Ниппура (медь с Персидского залива и ткани из городов Двуречья), из Дера, Кисмара (Хашмара, т. е. перевала над долиной Диялы) и Авала (Хавалум, по-видимому, на перевале через Загрос, который вел к зависевшей от Ашшура и близкой к нему Арбеле). По трем последним дорогам везли золото, сердолик, лазурит, шерсть, рабов, скот. Привлекая таким образом в Ашшур товары, Илушум положил начало широкой посреднической международной торговле.

Аналогичное мероприятие провел и его сын Эришум I, хотя его надпись еще более неясна для современных исследователей. Безусловно одно:

26 в решении царя принимал участие и «город» (алум), т. е., вероятно, городской совет4. После Икунума, преемника Эришума I, что-то, по-видимому, заставило следующего правителя Ашшура принять традиционное (ср. Саргона аккадского) и в то же время характерное скорее для узурпатора имя Шаррумкен, что значит «истинный царь» (Саргон I ассирийский). Этот Саргон, однако, поддерживает старые традиции ашшурского города- государства, судя по тому, что его преемник носит имя основателя прежней династии (Пузур-Ашшур II). Последнего сменяет Нарам-Син - опять правитель с именем в традициях династии Аккада5, но за ним снова появляется тезка одного из преемников Пузур-Ашшура I, более других известного своей строительной деятельностью, - Эришум II.

Последний был свергнут знаменитым аморейским вождем Шамши-Ададом I.

Весь этот исторический период, вплоть до царствования Шамши-Адада I (1813 - 1781 гг. до н. э.) и его сына и соправителя Ишме-Дагана I (1797? - 1757 гг. до н. э.), называют Староассирийским (XX - XVIII вв. до н. э.). История Ашшура как торгового центра шла в этот период по восходящей линии.

Во главе Ашшурского государства вплоть до времен Эришума II (начало XIX в. до н. э.) и потом снова после Ишме-Дагана I стоял правитель, носивший, как уже упоминалось, титул «ишшиаккум» (эквивалент шумерского термина «энси»). Он ведал храмовым и ирригационным строительством и, вероятно, управлял храмовым хозяйством. Административную (и, возможно, судебную) власть в городской общине возглавлял укуллум, видимо аналогичный шумерскому «землеустроителю» (санг-сук). Право назначения на должность укуллума, как кажется, находилось в руках не правителя, а совета города; во всяком случае, на основании свидетельств коммерческой переписки из Каниша, о которой речь пойдет ниже, представляется, что кандидат на должность укуллума утверждался советом, и, вероятно, таков же был порядок и в Ашшуре; должность же ишшиаккума была наследственной в роде6.

Существует важная особенность посвятительных надписей ашшурских правителей Староассирийского и отчасти Среднеассирийского периода: в полном противоречии с традициями Нижней Месопотамии (а впоследствии и самой Ассирии, когда она превратилась в большую державу) посвятительные надписи составлялись не только от имени правителя, но и от имени «города» (алум), т. е. городского совета, и даже в первую очередь от имени совета.

Саргон, сын Икунума, не оставил надписей в ашшурском храме, так же как и три его преемника (Пузур-Ашшур II, Нарам-Син и Эришум II). Имеется только оттиск печати Саргона I ашшурского на документе купца, происходящем из Каниша в Малой Азии.

Существует поэма легендарного содержания, самый древний пока и сильно поврежденный список которой дошел из египетского дипломатического архива в Эль- Амарне (XIV в. до н. э.). В ней сообщается, что еще Саргон аккадский по просьбе купцов, находившихся в Малой Азии, выступил на их защиту против (?) некоего Нур-Даггаля. В этой связи упоминается город Пурусханда (Пурушханда, а более древняя форма этого названия - Пурушхаттум), недалеко от соленого озера Туз, в глубине полуострова, хотя из-за разрушений текста неясно, именно в нем ли считался правившим Нур-Даггаль и действительно ли в поэме утверждалось,

28

что Саргон аккадский дошел до тех мест.

Как Саргон аккадский, так и его внук Нарам- Суэн, царь Аккаде, были хорошо известны и малоазийской (хеттской) исторической традиции. Однако ни археологические, ни более или менее современные Саргону аккадскому письменные памятники не подтверждают аккадского проникновения в глубь полуострова или даже наличия в Малой Азии III тысячелетия до н. э. аккадских купцов и торговых факторий. Не произошло ли в эпической традиции соединения образов Саргона аккадского и его внука Нарам-Суэна с образами Саргона I ассирийского и его второго преемника Нарам-Сина?7

Возвращаясь к данным позднейшего ассирийского царского списка, мы находим, что обе важнейшие его версии, исследованные И. Е. Гельбом, приводят имена царей, правивших после тех, что «обитали в шатрах», аттестуя их как единую группу. Эти же имена царей засвидетельствованы в известных нам надписях на строительных кирпичах. Составитель списка называет в самом начале этой группы неизвестного нам Сулили, сына Амину, затем Киккию, Акию, Пузур-Ашшура, Шаллимахума и Илушуму, сообщая о всех шестерых, что число лимму для их правлений ему неизвестно. Под термином «лимму» («круг», «эпонимат») здесь подразумеваются отдельные годы правления каждого царя; всякий год носил в Ассирии имя кого-либо из ежегодно сменявшихся городских казначеев (эпонимов). Возможно, институт эпонимата, казавшийся составителю списка извечным, на самом деле был принят ашшурскими правителями лишь начиная с Эришума I, от правления которого писец уже и располагал данными на этот счет. Как известно, датировкой по лимму пользовались в Малой Азии при составлении документов

о торговых сделках этого времени, в частности для датировки коммерческих ссуд. Весьма возможно, что до Эришума I подобный принцип датировки существовал именно только в торговых делах города, а официально был принят как датирующий деятельность и самого царя лишь в момент наиболее благоприятных взаимоотношений между царем и купеческой элитой города.

Завоеватель Ашшура Шамши-Адад I (1813 - 1781 гг.

до н. э.) в своей пространной надписи упоминает Эришума I и его сына Икунума как своих предшественников на ашшурском троне (занятом им не сразу), совершенно умалчивая о следующих после Икунума четырех правителях (Саргоне I, Пузур-Ашшуре II, Нарам-Сине, Эришуме II). Составитель же ашшурского списка царей помещает их перед Шамши-Ададом. Как мы

29

уже упоминали, есть предположение, что эта династия происходила из Эшнуны. В дальнейшем отношения царей Эшнуны с Шамши-Ададом развивались в зависимости от обстановки: для похода на город Ямхад, господствовавший в Северной Сирии, царь Эшнуны выставил в помощь Шамши-Ададу 6 тыс. воинов (треть всего войска Шамши- Адада), надеясь, очевидно, с помощью бывшего врага пробить и себе дорогу к Средиземноморью; но позже он пытался вступить в союз с Хаммурапи против Шамши- Адада, однако безуспешно.

Таковы довольно скудные сведения о политической жизни города Ашшура, будущего центра Ассирии, в конце III - начале II тысячелетия до н. э. Однако для истории Ближнего Востока этого времени Ашшур важен не этими незначительными событиями, а той ролью, которую он играл в международной торговле.

Уже упоминалось, что одной из важных статей торговли II тысячелетия до н. э. были металлы, обращавшиеся в качестве денег, - серебро, медь, свинец, ткани, поставлявшиеся оптом через Ашшур, поэтому город и играл столь важную роль в истории этой эпохи8.

Наряду с оловом важной статьей ввоза в Малую Азию были аккадские и сирийские ткани.

Период расцвета ашшурской внешней торговли падает на время до Шамши-Адада I: тот создал большую державу, перегородившую все пути по Евфрату, Тигру и по предгорьям Загроса, и тем самым нарушил структуру караванной торговли по всему Ближнему Востоку. До Шамши-Адада основные известные нам пути ашшурских торговых экспедиций шли в Сирию, а также в Восточную Малую Азию, в область месторождения меди, серебра и свинца. Отсюда через посредников связи ашшурцев тянулись далее к островам Восточного Средиземноморья. Возможно, имели значение и другие направления торговли, но сведений о них у нас пока почти нет. Коммерческая переписка, в изобилии дошедшая из Малой Азии Староассирийского периода, о котором пойдет речь в этой главе, не позволяет точно локализовать места добычи металлов, указывая лишь на направление, в котором нужно их искать. Торговля являлась преимущественно делом частной инициативы, ей было не по силам освоение каких бы то ни было месторождений. Торговцы получали в лучшем случае куски неочищенного металла, выплавленного из руды, очевидно, горными земледельческо-скотоводческими племенами. Точно так же и шерсть собирали в Малой Азии, но она не являлась статьей международной торговли: перевозились лишь готовые ткани. Другими словами, торговцы, занимавшиеся посредничеством в обмене отдаленных областей в начале II тысячелетия до н. э., кооперировались с ремесленниками тех областей, которые они обслуживали, и брали на себя только те функции, которые не требовали долгосрочных вкладов и сложной организации рабочей силы, каких требуют добыча и плавка руды и изготовление товаров. Связанные с торговцами местные ремесленники занимались очищением металлов и изготовлением брусков-заготовок из сплава, т. е. доведением металла до кондиций, принятых в международной торговле. Точно так же торговцы занимались сбором, а ремесленники обработкой шерсти, из которой изготавливали различные ткани сообразно заказам. Товары из более отдаленных

30

мест приобретались лишь через посредничество тех племен и общин Малой Азии, Сирии, гор Загроса и Нижней Месопотамии, до которых добирались ашшурские и другие купцы.

Из Месопотамии ашшурские купцы везли главным образом ткани, изготовленные из привозной шерсти как в самом Ашшуре, так и в Южном Двуречье и других областях. Всеобщим эквивалентом цен в Староассирийский период пока еще было серебро, функционировавшее в виде кусочков «звонкого» металла (каспум царрупум); изредка платят и золотом (хурацум), в ценностном отношении к серебру как 1 : 8 в Малой Азии и 1

: 4 в Ашшуре. Мелкие платежи погашались кусочками меди (вериум) и олова (аннакум).

Торговцы, прибывавшие в Малую Азию из Ашшура и вообще иноземные для данной территории, используя клинопись, занимались учетом векселей, кредитуя своих компаньонов и целые торговые общины (карум), сами получая товар в кредит от местных торговых агентов (тамкару), ремесленников (уммиану; под этим термином имеются в виду крупные ремесленники - мастера и посредники). Именно с кредитования местных людей и началось внедрение иноземцев, в первую очередь ашшурцев, в торговлю Малой Азии и Северной Сирии, приведшее к созданию целой системы торговых поселений с центром в Канише.

Но прежде чем рассказывать об этих поселениях, целесообразно рассмотреть обстановку, которая сложилась на Малоазийском полуострове ко времени их создания. 4.

Дохеттская Малая Азия

В Малой Азии раннеземледельческие племена к V - IV тысячелетиям до н. э. освоили почти всю территорию полуострова. Но наиболее яркие культуры по-прежнему были представлены на юге, как бы продолжая традиции блестящей культуры Чатал-Хююка. Из числа древних поселений лучше других изучены Хаджилар, на юго-западе Анатолии, и Мерсин, около Коньи. Это были небольшие поселения, площадью около 0,5 га, жители которых занимались земледелием, разводили овец, коз, коров и свиней. Металлические изделия, ранее случайные и спорадические, теперь встречаются все чаще; одновременно происходит упадок и деградация кремневых орудий. В Мерсине найдены медные тесла и топоры, а в другом небольшом поселке Юго-Западной Турции - Бейджесултане - обнаружен даже клад медных вещей и серебряное кольцо.

Значительного прогресса достигает производство глиняной посуды, нередко украшавшейся сложными расписными орнаментами. Все это свидетельствует о начальных этапах специализации металлургов и гончаров, которых можно рассматривать как общинных ремесленников, обслуживавших потребности того раннеземледельческого коллектива, членами которого они являлись.

Археологи выделяют на юге Малой Азии по крайней мере три культуры V - IV тысячелетий до н. э. Вероятно, подобная этнокультурная пестрота и большая плотность населения способствовали сложной системе взаимоотношений, царивших в мирках этих ранних земледельцев. Во всяком случае, многие поселки сохранили следы обводных стен -

глинобитных или каменных, имевших толщину 1,5-3 м. В поселке Хаджилар II отмочены также следы большого пожара, охватившего почти все раскопанные здания и, возможно, явившегося результатом вражеского нашествия. Постепенно отдельные области во все большей мере вовлекаются в орбиту широких культурных связей. В Мерсине отмечаются следы сначала халафских, а затем убайдских влияний, идущих из месопотамских центров.

31

<< | >>
Источник: Ю. Я. Перепелкин, И. М. Дьяконов, Н. Б. Янковская, В. Г. Ардзинба. История Древнего Востока Ч.2 Передняя Азия. Египет. М.. 1988

Еще по теме Город-государство Ашшур: начальный период:

  1. Город-государство Ашшур
  2. ВОЗНИКНОВЕНИЕ ГОРОДОВ-ГОСУДАРСТВ В ГРЕЦИИ
  3. ДРЕВНЕЙШИЕ ГОРОДА-ГОСУДАРСТВА НА ТЕРРИТОРИИ ФИНИКИИ
  4. В.              И. Сергеев ПРАВИТЕЛЬСТВЕННАЯ ПОЛИТИКА В СИБИРИ НАКАНУНЕ И В ПЕРИОД ОСНОВАНИЯ ПЕРВЫХ РУССКИХ ГОРОДОВ
  5. ВОЗНИКНОВЕНИЕ ГРЕЧЕСКИХ ГОРОДОВ-ГОСУДАРСТВ. ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ПОДЪЕМ УШ - VI ВВ. ДО Н. Э.
  6. Глава 1 Устранение зол в городах и государстве изложено
  7. ГЛАВА ПЯТАЯ СОВЕТСКОЕ ГОСУДАРСТВО В ПЕРИОД МИРНОЙ ПЕРЕДЫШКИ
  8. Советское государство в период перестройки (1985—1991 гг.)
  9. III. Враждебные идеологические государства в период мира 1933-1941 гг.
  10. АШШУР ПОД ВЛАСТЬЮ МИТАННИ
  11. ШАМШИАДАД I И АШШУР
  12. III. Враждебные идеологические государства в период мира 19331941гг.
  13. МИТАННИ И АШШУР
  14. ОТ ГОРОДОВ К ГОСУДАРСТВАМ: ПРОСТО РОСКОШЬ И РОСКОШЬ ПОКАЗНАЯ
  15. 56. Советское государство в период либерализации общественных отношений (середина 50-х — середина 60-х гг.).
  16. Советское государство в период «застоя» (середина 60-х — середина 80-х гг.).
  17. «Город, имеющий форму» и «Сформированный город» Спиро Костофа
  18. «Культура городов», «Город в истории» Льюиса Мамфорда
  19. 1. Иророк Мухаммад в городе Медине — городе Пророка