Амарнский период: господство Египта и движение хапиру

Период египетского господства в Восточном Средиземноморье конца XV

- начала XIV вв. до н. э. представлял собой во всех отношениях продолжение предшествовавшего периода, начавшегося с гиксосского владычества и завершившегося вместе с эпохой средней бронзы фараоновским наступлением и сопровождавшими его насилиями и разорением всей области.

в. до н. э.), а не в конце XV в. до н. э., как поступают обычно. Тем не менее приходится особо выделять так называемый амарнский период по той причине, что его политическая история необычайно широко освещена письмами царьков и отчасти городских народных собраний едва ли не всех городов Сирии, Финикии и Палестины (а также письмами митаннийского, вавилонских и хеттских царей) к фараонам Аменхотепу III, Аменхотепу IV и их ближайшим преемникам. Из этих писем мы получаем такую разностороннюю картину политической обстановки, какой еще не имели ни для одного периода истории Восточного Средиземноморья. Они написаны аккадской клинописью, преимущественно на странном, искусственном полуаккадском, полуханаанейском языке (имеются также письма на хорошем аккадском - из Вавилонии, на хеттском - из царств Малой Азии и на хурритском - одно из писем Тушрат-ты, царя Митанни).

Письма хранились в дипломатическом архиве фараонов, который при Аменхотепе IV был переведен из Фив (традиционной столицы Египта) в новую столицу Ахетатон (ныне городище Эль-Амарна); там он и остался, когда этот новый город был вскоре покинут, и там же был найден археологами в конце прошлого века. Помимо этого история амарнского периода освещается анналами и государственными договорами из столицы Хеттского царства Хаттусы, письмами и дипломатическими документами, найденными в Угарите, и единичными находками клинописных плиток в Палестине (Гезер, Тасанах, Мегиддо) и в Келесирии (Кумиду).

В начале правления Аменхотепа III сфера влияния Египта, по-види - *

Читать ханнаку («посвященный») или же санаку («витязь») (позже, в Библии, наименование мифических великанов прошлого)? мому, сохранялась над той же территорией, что и при Тутмосе IV и Ар-тадаме I митаннийском. Митанни, вероятно, даже усилило свое влияние в долине Оронта, но отношения между Египтом и Митанни оставались самыми сердечными. Фараон держал своих чиновников-резидентов в трех городах: в Газе, Симире (Цумуре) и Кумиду. По- аккадски эти чиновники назывались рабицу, по-ханаанейски - сокйну*. В остальном же на территории каждого города-государства была собственная исконная администрация, хотя для надзора за ней во дворце царька иной раз содержался маленький отряд египетской охраны. Египет, по-видимому, старался не допускать войн между подчиненными ему городами, но зато их цари, обращаясь к фараону в самых униженных выражениях, называя себя рабами и собаками фараона и припадая к его стопам семью семь раз, засыпали его жалобами друг на друга, обвиняя каждый своего соседа в измене Египту. Фараоновская администрация относилась к этим жалобам с завидным долготерпением, как правило не принимая по ним никаких мер.

Глава местной администрации города-государства называется в документах «градоначальником», «царем» или «человеком» этого города: обозначение меняется, но имеется в виду одно и то же: для египетского наместника правитель города - «градоначальник» (хазанну), для фараона - «человек», для своих же подданных или для равных ему правителей он «царь». Только правитель Хацора решался называть себя «царем» в письмах к фараону. В любом случае, однако, власть правителя города- государства (или «номового» государства) была ограничена советом старейшин, а в ряде случаев совет или даже «сыны города» (т. е. народное собрание) правили городом преспокойнейшим образом и без царя и даже сносились непосредственно с соседними правителями и с великими державами. Такое положение одно время складывалось в Тунибе и в городках Финикии Иркате и Арваде.

Политическая география Восточного Средиземноморья того времени не во всем ясна, так как в силу естественной аберрации нам невольно кажутся наиболее важными те зависимые от Египта государства, которые лучше представлены в амарнской переписке. Однако многие города и области, по-видимому, предпочитали помалкивать, и потому их роль нам малоизвестна; к тому же не всегда понятен характер соподчинения отдельных городов друг другу; ясно лишь, что не каждый из них был отдельным государством. Во всяком случае, приморская полоса Палестины (Саронская низменность) и ее города от Газы до Яффы были непосредственно подчинены Египту; из зависимых государств (каждое из которых состояло из центрального, сильно укрепленного городка и его «поля», часто с подчиненными меньшими поселками) достаточно важными, по-видимому, были: в Палестине - «номы» Гезер, Лакиш, Иерусалим, Мегиддо, в Келесирии - Кумиду, в Дамасском оазисе - Убу, или Абена, в Финикии - Тир, Сидон, Берута, Библ и ряд мелких городов к северу от него (Ирката, Уллаза, Ардата, Цумур и др.), вплоть до Ар-вада, где горы Ансария подходят совсем тесно к береговой линии**; затем на некотором расстоянии к северу находились горная область Сиянна (в районе между современными гаванями Джебла и Бания, южнее Лата-кии). Это область, выходившая к морю (гавани Ушната, Шуксия), севернее ее лежал Угарит; устье Оронта с расположенной здесь гаванью принадлежало уже к Мукишу (Алалаху) и к митаннийской сфере влияния; на юге Сирии вход в верхнюю долину Оронта из Келесирии преграждала *

На севере страны - сакйпу.

** Из перечисленных финикийских городов Тир и Арвад были расположены на прибрежных островках. Кинза-Кадеш, далее к северу были расположены: на правобережье - Катна и степное государство с хурритским названием Нухашше (семит. Лусаш), на левобережье - Туниб, охранявший перевал через Ливан и дорогу по долине Элевтера в Финикию; на крайнем северном пределе египетской сферы влияния была расположена Ния, возможно у низины (в то время еще озера) Эль-Габ, в долине Оронта; вокруг были пышные луга, где могли пастись слоны, на которых, по египетским известиям, охотился около Нии фараон Тутмос III.

Во всех сирийских государствах (кроме приморских) правили царьки, носившие хурритские или же митаннийские индоиранские имена. Некоторые из них были ставленниками того или иного фараона. Ния, Нухашше, Туниб и отчасти Кинза-Кадеш, а на побережье Угарит относились фактически к буферной зоне между египетской и митаннийской сферами влияния; во всяком случае, в амарнский период фараоны здесь фактически не имели реальной власти.

До сих пор не было ясно местоположение одного царства, сыгравшего в этот период особенно важную роль; оно приняло название, которым в аккадском языке в принципе обозначались все, главным образом скотоводческие, области от гор Джебель-Бишри у Евфрата и до Средиземного моря, - Амурру. По-видимому, ранее XIV в. до н. э. этот термин только и засвидетельствован как общий и чисто географический. Имея в виду более старое, аккадское его употребление, прежние исследователи искали и государство Амурру амарнского времени в степях к востоку от Оронта, севернее Катны, но сейчас предложено искать его ближе к Финикии, в горных и предгорных лесных местностях Ливана. На это указывает, во-первых, тесная связь Амурру с Библом и северофиникийскими городами, во-вторых, важное значение, которое здесь имели хапиру, селившиеся, как уже упоминалось, среди горных кустарников и лесов. Именно в попытке объединить вольницу хапиру и противопоставить ее существующим державам и царствам и возникло, вероятно, само государство Амурру. Поэтому-то, надо полагать, оно и приняло такое общее и территориально не привязанное обозначение: хапиру были очень разнородны по своему происхождению, и другое название к их объединению и не подошло бы.

В результате непрерывных погромов и грабежей со стороны фараоновских войск и, вероятно, по-своему не менее губительных столкновений между отдельными местными государствами происходило массовое разорение населения по всему Восточному Средиземноморью. При этом, без сомнения, царьки и знать старались наверстать потерянное в виде дани Египту усиленным закабалением своих же граждан, попадавших в долги.

Ответом на небывалый рост эксплуатации был массовый уход населения в хапиру. Это было движение, одинаково остро направленное и против местной знати и царьков (по большей части угодливых холопов фараона), и против самой фараоновской власти в стране. Хапиру, где могли, образовывали собственные самоуправляющиеся общины; часть из них шла на военную службу к местным царькам (преимущественно подальше от фараоновского Египта: в Угарит, в Алалах, даже к хеттам), и все они были враждебны царской власти вообще и фараоновской в частности. Движение хапиру несколько напоминает бегство крепостных из Московской Руси в казаки с той разницей, что в распоряжении хапиру не было обширных свободных и плодородных земель и положение их, что ни день, становилось все более отчаянным.

Этими-то хапиру решили воспользоваться как орудием честолюбивые создатели царства Амурру, принадлежавшие к полуаморейской, полу-хурритской семье. По донесению, отправленному к Аменхотепу III царь -

247

ком Библа Риб-Адди, тесно связанным с фараоновской властью, сАбди-°Аширта (по- видимому, первый из правителей Амурру) произнес якобы такую речь: «Соберитесь, и нападем на Библ. Если же там не будет человека, который освободил бы его от рук врага, то выгоним градоначальников из „стран» (т. е. из отдельных городов-государств. - И. Д.), и тогда все „страны» присоединятся к хапиру; и пусть настанет справедливость для всех стран и пусть будут в безопасности сыновья и дочери навеки. А если царь (т. е. фараон. - И. Д.) выйдет против нас, то все страны будут ему враждебны - что же он тогда сможет нам сделать?» Под «справедливостью» в древней Передней Азии, как мы знаем, понималось прежде всего освобождение от долгов и возвращение заложников, а по возможности также и отнятых или скупленных земель. Когда сАбди-сАширта говорит о «безопасности» для «сыновей и дочерей» (можно перевести также «юношей и девушек»), он тоже имеет в виду долговую кабалу, а также обычай брать заложников-детей. Здесь целая политическая программа: подданные всех мелких государств должны перебить своих царей и «градоначальников» и стать вольными хапиру, долговая кабала должна быть отменена, а военной силе фараона противопоставлено единодушие восставших.

Фараоновская администрация издавна смотрела очень враждебно на вольницу хапиру; несколько тысяч хапиру было уведено в плен еще при Аменхотепе II, и известно, что они использовались, между прочим, в каменоломнях; вероятно (как видно из царского письма к правителю Дамасского оазиса, хурриту Залаэ, которое найдено в древнем Кумиду, на городище Камид аль-Лоз в современном Ливане), Аменхотеп III опять требовал доставить хапиру в Египет для отправки в нильскую Эфиопию.

Хотя и сАбди-сАширта, и позже его сын сАзиру в своих письмах из осторожности прикидывались верными слугами фараона, но оба они систематически через своих агентов призывали население окрестных городов убивать своих «градоначальников» и примыкать к хапиру. Это происходило не только в Библе, но и в соседних городах - Тире и Амбии - и даже в Палестине вплоть до границ Египта, где дело доходило до мятежных выступлений рабов. Так, один из ханаанейских царьков Палестины (Милькиэль, царь Гезера) просил у фараона военной помощи, «чтобы не убили нас рабы наши», а сАбди- Хеба, царек Иерусалима, сообщает, что некоего сановника его рабы действительно убили у ворот города «Зилу» и затем присоединились к хапиру. «Зилу» - это, по-видимому, «Джару» египетских источников» *, главная пограничная крепость, охранявшая начало торговой и военной тропы по берегу Средиземного моря в долину Нила. Если Милькиэль мог под «рабами» иметь в виду и просто своих подданных, то в рассказе сАбди-Хебы речь идет уже, во всяком случае, о рабах в собственном смысле.

Между тем в самом конце правления Аменхотепа III в Египте (60-е годы XIV в. до н. э.) хеттский царь Суппилулиумас I начал громить союзника фараона - царство Митанни, где тогда правил Тушратта. События, приведшие к гибели Тушратты и краху Митанни, относятся уже, видимо, к началу правления Аменхотепа IV. Своего сына Телепинуса (сначала жреца-правителя в Куммане в Киццувадне) Суппилулиумас посадил царем в Халебе, а другого своего сына, Пияссилиса (Шарри-Кушу-ха), - в Каркемише. «Номы» Мукиш (Алалах), Нухашше и вся долина Оронта подчинились хеттскому царю, а Катна была, по археологическим данным, полностью разорена. Амурру оказалось в выгодной позиции ме - *

Звуки «з», «ц», «ч», «дж» передаются в клинописи одними и теми же знаками, а египетское письмо, как мы уже отмечали, не различает «л» и «р» и не передает гласных. И «Зилу» и «Джару» надо, вероятно, читать на самом деле как «Чилу». жду Хеттской и египетской державами, однако царь его сАбди-°Аширта со своими хапиру занял прохеттскую позицию и, по-видимому, участвовал в хеттском набеге на Угарит.

Такая политика вождя хапиру не случайна; вскоре всем стало ясно, что хеттская власть легче египетской, хотя бы потому, что хеттский царь оформлял свои отношения с подчиненными государствами хотя и неравными, но все же договорами, скрепленными страшной клятвой - именами хеттских и местных богов. Вероятно, и дань, которую взимали пока еще не привыкшие к большой роскоши хетты, была менее обременительной, чем тот безудержный грабеж, какой учиняли фараоновские войска и чиновники. В этом смысле типичен договор Никм-Адду II, царя Угари-та, с Суппилулиумасом, сохранившийся в двух экземплярах - в угарит-ском и хеттском архивах, на аккадском и хеттском языках. В нем царь Угарита заявляет: «Солнце, великий царь (титул хеттского царя. - И Д.), господин мой освобождает меня от моих врагов; я - раб Солнца, великого царя, господина моего». Тем не менее условия договора довольно мягки: Никм-Адду обязуется считать врагов или союзников хеттского царя, если их владения расположены недалеко от Угарита, своими врагами или союзниками, выставлять по требованию вспомогательный контингент воинов в хеттское войско, платить сравнительно умеренную дань и получает значительную территорию за счет Алалаха.

В таком же договоре Суппилулиумаса с сАзиру, царем Амурру, дань устанавливается помимо некоторого количества полудрагоценных камней всего в 300 сиклей (2,5 кг) золота (примерно цена около сотни рабов - меньше, чем взимали фараоны). Понятно, что почти все слои населения Восточного Средиземноморья, кроме связанной с фараоновскими властями знати, предпочитали владычество хеттов. В то же время фараон Аменхотеп IV (Эхнатон), занятый своей реформой в Египте, не хотел или не мог выделить вооруженные силы, необходимые для удержания Сирии, Финикии и Палестины. Суппилулиумас, если не считать некоторых чисто тактических операций на верхнем Оронте и по дороге на Дамасский оазис- не имел в виду покорять египетские территории, во всяком случае пока не было покончено с Митанни, а хапиру, видимо, не казались в египетской столице серьезной опасностью. Однако, вероятно, еще при Аменхотепе III °Абди-сАширта со своими хапиру вторгся на финикийское побережье и, почти не встретив там египетских воинов, овладел Иркатой, Амбией, Ардатой и даже центром египетского наместничества - Цуму-ром.

Создалась серьезная опасность для Библа, и хотя дело, видимо, было исправлено, но после смерти °Абдй- сАширты его сын °Азиру повторил завоевания своего отца в Финикии. Положение сторонников фараона при этом значительно усложнилось, поскольку вся долина Оронта перешла к хеттам. Но напрасно Риб-Адди в письме за письмом умолял фараона о помощи, сообщая, что его хупше разбегаются и жизни его грозит опасность. Помощи из Египта он не получил.

Пирьяваса *, правитель Убу (области Дамаска), взяв пример с Амурру, тоже объединил вокруг себя местных хапиру и занял юг Ливана и часть Палестины. Не надеясь на помощь фараона, палестинские царьки оказывают друг другу взаимопомощь против хапиру; так, правители южнофиникийских городков Акки и Акзиба оказали помощь Иерусалиму и Хеврону. Но характерно, что большинство царьков Палестины и Финикии, очевидно слишком скомпрометировавшие себя сотрудничеством с фараоновскими властями, остаются верны Эхнатону и его преемникам, несмотря на их бездействие.

Сложную политику повел с Азиру, новый царь Амурру: после дли - *

Имя, возможно, индоиранское, во всяком случае, митаннийское. тельных письменных заверений в верности фараону и в том, что враги на него клевещут, и после повторных вызовов фараона сАзиру наконец решился поехать в Египет с дарами для дипломатических переговоров. В результате ли их или по другой причине, но фараон не только не отправил войска в угрожаемые районы, но даже кое-где отозвал прежде посланные небольшие отряды и египетских чиновников. °Абдимильки, царь Тира, хотя и отправил ранее своих дочерей заложницами в гарем фараона и в письмах к египетскому двору называл свой город «землей Маи-Йати» (Меритатон, дочери Эхнатона и жены его преемника), но, как и Риб-Адди, не мог допроситься помощи из Египта. Сосед Тира Зим-ри-Эдда сидонский, потеряв надежду на египетскую помощь, перешел на сторону хапиру, и они захватили Ушу (Усу, Старый Тир) на материке против собственно Тира, и тот, лишившись подвоза пресной воды, провизии и топлива, вынужден был капитулировать.

Возможно, уже к этому эпизоду восходит начало гегемонии Сидона в Финикии, вследствие которой все финикийцы вообще у соседних народов долгое время назывались «сидонянами»; другие относят начало гегемонии Сидона к XII в. до н. э. Между тем письма Риб-Адди из Библа все более напоминают вопли о помощи; потеряв все поселения на побережье, отошедшие к Амурру, Риб-Адди отправляется за подмогой в соседнюю Беруту - к тамошнему царьку Аммунире. Воспользовавшись отсутствием Риб- Адди, жители Библа, уже ранее сетовавшие на полное разорение ж голод (загородные поля стало невозможно обрабатывать) и на то, что они вынуждены продавать детей в рабство за рубеж, теперь посадили на престол его брата и отложились от Египта. После этого Риб-Адди просит фараона только об одном - чтобы его вывезли вместе с семьей Морем в Египет. Была ли исполнена хоть эта его просьба, неизвестно.

После смерти Аменхотепа IV, около середины XIV в. до н. э., хетты, подчинив себе Айтакаму, царя Кинзы, возможно, смогли продвинуться и в Палестину, но на этом наши источники обрываются. В дальнейшем о хапиру более не слышно, - очевидно, они слились с остальным хана-анейским населением; возможно, им удалось несколько улучшить условия своего существования или даже частично вернуться домой; но, конечно, коренного улучшения в их положении не могло произойти. Что касается государства Амурру, то оно продолжало существовать (с выходом к Средиземному морю по долине Элевтера), вероятно, до 1100 г. до н. э. или даже позже уже как обычное небольшое царство Сирии. 6.