Юго-восточные области Испании (Бетика и южные районы Тарраконской Испании) принадлежали к самым романизированным в империи. Об этом говорит количество городов, развитие ремесла и торговли, высокие сорта экспортировавшихся из Испании сельскохозяйственных продуктов (что предполагало специализацию вилл и рациональное ведение хозяйства в этих виллах). О развитии рабства в Испании имеются различные свидетельства. В муниципальных законах Сальпензы и Малаки442 уделяется значительное место отпущенникам. Эти законы предусматривают, что лица, получившие римское гражданство, сохраняют относительно своих отпущенников, не получивших римского гражданства, и их имущества те же-права, которые имели бы, если бы не изменили своего статуса, т. е., очевидно, по действовавшему в Испании местному праву; они устанавливают порядок отпуска рабов на волю в присутствии дуумвира и получаемый отпущенниками статус. Рабы постоянно упоминаются в законах, регулирующих жизнь в рудничных поселках и сдачу рудников в аренду443. Рабы (большей частью вилики444) и отпущенники сравнительно часто упоминаются и в других надписях. В надписи из района Бетики сообщается, что отпущенник Свавис и вилик Фавст первые в фамилии на свои средства принесли в дар изображение Ларов и Гения с часовенкой 445. Это показывает, что и в Испании складываются фамилии-коллегии с обычными фамильными культами. Одна такая фамильная коллегия (sodalicium vernarum) почитала Изиду 5. В коллегии были объединены и городские рабы, имевшие своих магистратов и жрецов. Такую коллегию упоминает надпись из Кордубы, посвященная А. Публицию Герману, отпущеннику города, исполнявшему в коллегии должность жреца, и поставленная магистратом коллегии* рабом, по-видимому, купленным городом у некоего Германа 446. Любопытна известная надпись из Бетики, которую относят, на основании палеографических данных, к I веку. Она представляет собой примерную форму договора между условными лицами, Л. Байанием и рабом Л. Тития, Дамой, представляющим своего господина и дающим Л. Байанию деньги в долг 447 под залог имения с рабами. Видимо, если возникла потребность в опубликовании ко всеобщему сведению и пользованию такого примерного договора, то соответственные сделки были достаточно широко распространены, и наиболее типичным имением, которое могло быть дано в залог, представлялась вилла, обрабатываемая рабами. В ремесле, судя по надписям, отпущенники значительной роли не играли, упоминания отпущенников-ремесленников чрезвычайно редки. Даже на найденных в Риме на Монте-Те- стаччо амфорных клеймах, происходивших из императорских керамических мастерских в Испании, не встречается имен рабов и отпущенников, которые так часто выступали в качестве арендаторов и работников императорских мастерских Рима и Италии. В Испании, как показывают клейма, такими арендаторами были свободные 448. Возможно, это объясняется тем, что клейма эти поздние и сосуды, на которых они стояли, были изготовлены в конце II и в III в., когда, вследствие кризиса рабовладельческого строя, количество рабов и отпущенников в Испании уменьшилось. Но и в более ранних надписях мы почти не встречаем данных об отпущенниках и рабах-реме- сленниках. Зато в I—II вв. отпущенники играли довольно заметную роль в муниципальной жизни. Так, например, отпущенник Г. Семпроний Нигеллион, очевидно, бывший раб члена семьи Семпрониев, богатых и влиятельных людей, был севиром в колонии Патриции и в муниципии Сингилии Барбе, который принял его в число своих граждан, присудил ему все почести, какие можно было присудить отпущеннику, и постановил воздвигнуть ему статую, расходы по сооружению которой он возместил городу 449. В Свелитанском муниципии отпущенник Л. Юний Путеолан, будучи севиром, принес дар Нептуну и устроил пир по случаю того, что он первый был пожизненно наделен по декрету декурионов всеми почетными должностями, которые могли иметь отпущенники 10. Отпущенник М. Эгнатий Венуст получил от совета муниципия Арвы статую и инсигнии деку- риона 11. Отпущенники были севирами во многих городах; исполняя эту должность, они воздвигали статуи или храмы богам и устраивали угощения или игры для сограждан. Так, отпущенник и севир Л. Целий Сатурнин принес дар Либеру и дал сценические игры 12; Л. Лициний Адамант принес дар Пан- тею 13; Л. Катиний Марциал — Марсу14; С. Квинтий Форту- нат — Поллуксу и, кроме того, «заплатил деньги народу, желавшему подарка», дал гражданам и поселенцам пир и устроил цирковые игры 15; Лициний Кресцент принес дар Августову Миру 16; М. Эгнатий — Доблести 17, а его соотпущенник, упоминавшийся выше М. Эгнатий Венуст, соорудил мраморные скамьи и облицевал мрамором колонну 18. Чтобы нести такие затраты, отпущенники, исполнявшие должности севиров, должны были иметь известное состояние. Поскольку они лишь в редких случаях занимались ремеслом, можно думать, что они, получив свободу, становились землевладельцами и извлекали доходы из своих имений. Если это так, то, вероятно, эти отпущенники получали свои участки от господ с тем, чтобы выплачивать им часть урожая, или выкупали землю, которую арендовали еще будучи рабами. Что господа, даже не будучи римскими гражданами, имели право на какую-то часть имущества отпущенников, видно из упоминавшейся выше статьи муниципальных законов Сальпензы19. Интересна надпись, содержащая завещание жившего при Марке Аврелии центуриона Л. Цецилия Оптата. Он завещал своим согражданам из города Барциноны 7500 денариев на том условии, чтобы его отпущенники, а также отпущенники его отпущенников «которые будут привлекаться к отправлению почетной должности севирата, были освобождены от всех повинностей севирата». В случае, если это условие не будет соблюдено, завещанные деньги должны быть переданы в городскую казну Тарраконы 20. Надпись эта „во-первых, показывает, 10 CIL, II, 1944. 11 Ibid., 1066. 12 Ibid., 1108. 13 Ibid., 1165. 14 Ibid., 1301. 15 Ibid., 2100. 16 Ibid., 1061. 17 Ibid., 1062. 18 Ibid., 1066. 19 Ibid., 1963, XXII. 20 Ibid., 4514. что к середине II в. расходы, связанные с отправлением должности севира, стали для отпущенников слишком обременительными, а во-вторых, позволяет предполагать, что патроны желали облегчить повинности своих отпущенников по отношению к городу, вероятно с тем, чтобы они легче могли исполнять свои обязанности в отношении патрона и его детей и отдавать часть своих доходов им, как обязывал закон. На тесную связь, которую отпущенники сохраняли с фамилией патрона, указывают две надписи. Одна, из Тарраконы, была поставлена на гробнице Антонии Клементины и ее мужа П. Руфия Флавса, который в вечную память о себе и жене (inq. memoriam регре- tuam) передал «прилегающие сады или пригородное имение» четырем отпущенникам и отпущенницам из фамилии жены, с тем, чтобы их никто не продавал, но чтобы владение переходило в пределах их рода или к родственникам (per agnatos) или к отпущенникам 21. Другая — уже упоминавшаяся надпись из Ламиния, которая была посвящена Алии Кандиде от коллегии, носившей ее имя и объединявшей ее отпущенников и клиентов 22. Таким образом, отпущенники в Испании, как и в Италии, сохраняли тесную связь с фамилией и родом патронов. А это могло скорее всего иметь место в том случае, если отпущенники сохраняли с патронами и хозяйственную связь, арендовали или владели участками, выделенными из земель патронов, выплачивая часть урожая, или исполняли какие-либо другие работы на виллах, где и возникали фамильные культовые коллегии. Такая связь указывает как на то, что они были заняты в сельском хозяйстве еще будучи рабами, так и на то, что вследствие рано начавшегося в Испании кризиса рабовладельческого способа производства владельцы переводили рабов и отпущенников на положение колонов. Ремесленные коллегии в Испании были значительно менее распространены, чем в Италии и в Галлии. Упоминаются коллегии лодочников 23, сапожников 24, ремесленников 25, коллегия центонариев, которая была организована в Гиспалисе «по милости» императора Адриана в количестве 100 человек 26. 21 Ibid., 4332. Эта надпись позволяет предполагать, что в Испании также была распространена многократно засвидетельствованная в Дигестах практика (Dig., XXXI, 77, 13 и 15; 88, 6; XXXII, 38, 5; 93, 2; XXXIII, 1, 18 и др.) передачи имения отпущенникам на условии неотчуждаемости наделов и уплаты патрону или его наследнику ежегодно вносившейся суммы. По-видимому, практика эта была связана с ростом крупного землевладения. 22 CIL 3229. 23 CIL^ II, 1168, 1169, 1183; ср. также ibid., 1182. 24 Ibid., 2818. 28 Ibid., 4498. 28 Ibid., 1167. Последняя надпись свидетельствует о сравнительно слабом развитии коллегий, поскольку в столь крупном городе, как Гис- палис, такая распространенная коллегия, как центонарии, была организована только при Адриане. Однако ремесло было достаточно специализировано. В надписях упоминаются мраморщик 450, пурпурарий 451, изготовитель кирас (loricarius) 452, ювелир-жемчужник (margaritarius) 453, каменщик 454, мастер по выделке серебряных ваз 455, начальник мастерской военных знамен 456, позолотчик 457. Ремесленники эти были свободными. Следовательно, несмотря на развитие рабства, труд свободных из производства окончательно вытеснен не был. Об этом же свидетельствуют и законы об эксплуатации рудников 458, предполагающие сдачу отдельных рудничных участков мелким свободным съемщикам, которые работали там сами или с помощью нескольких рабов. Кроме арендаторов приисков, при рудниках были и другие представители свободного населения, обслуживавшие рудокопов,— банщики, сапожники, сукновалы, починщики одежды, цирюльники, учителя, аукционисты и т. п. лица, получавшие на определенных условиях и за определенные взносы право открывать свои мастерские и продавать свои услуги на рудниках. Были там, кроме арендаторов, и люди, которым также на соответственных условиях дозволялось добывать медь и серебро из шлака и окалины; очевидно, они были слишком бедны, чтобы арендовать участок, и пытали счастье таким, более дешевым способом. Как мы видим, в Испании имелось, очевидно, достаточное количество свободной бедноты. Вероятно, она происходила из обезземеленных местных крестьян 459. Свободная беднота была многочисленна и в городах. В ее пользу членам муниципальной аристократии приходилось жертвовать частью своих доходов. Насколько велики были эти пожертвования, показывает надпись из Гадеса, упоминающая специальное лицо, ведавшее при городской казне завещанными городу суммами (testamentarius) 460. Раздачи народу упомина- ются во многих надписях. Так, например, в Клунии фламин Ромы и божественного Августа при дороговизне хлеба раздал зерно народу 38; в Эзане две коллегии — одна собиравшаяся в календы, а другая в иды — почтили Л. Валерия Фавентина, дуумвира города, за то, что, он, закупив хлеб, помог народу 39; в Диании какой-то человек, имя и должность которого неизвестны, провел для горожан здоровую воду и помог гражданам, раздав им хлеб во время дороговизны40; в Нескании некая Фабия Реститута в честь своего сына дала пир декурионам и их сыновьям и раздала гражданам и поселенцам по два, а сторожевым рабам (servi stationarii) — по одному денарию 41; в Ги- спалисе Фабия Адрианилла, дочь консуляра, жена, сестра и мать сенаторов, пишет, что она хочет дать «ежегодно на каждый год шесть процентов с 500 000 сестерциев» с тем, чтобы дважды в год, в день рождения ее мужа и ее собственный, свободнорожденные мальчики получали в прибавление к алиментам по 30 сестерциев, а девочки — по 40 42; Л. Порций Са- турнин, понтифик города Картимы, подарил 20 000 сестерциев городу, чтобы освободить его от долгов 461. Эта последняя надпись, между прочим, свидетельствует и о задолженности городов, связанной с упадком муниципального строя. Частые упоминания раздач показывают, что значительное число свободных бедняков не находило себе применения ни в ремесле, ни в сельском хозяйстве и что во время неурожаев и дороговизны хлеба муниципальная знать, опасаясь голодных бунтов, вынуждена была умерять социальные противоречия, поддерживая бедноту. Это, как упоминалось выше, было одной из причин, ускорявших наступление кризиса рабовладельческого строя, когда рабовладельческие отношения достигали высокого развития. По-видимому, строй городов Испании был аристократическим. Муниципальные должности не занимали здесь ни разбогатевшие купцы и ремесленники, как в Галлии, ни ветераны, как в прирейнских и придунайских городах. Отставные военные стоявшего в Испании легиона никакой роли в муниципальной жизни не играли; можно думать, что те имения и деньги, которые они приобретали за время службы и при отставке, были по сравнению с состояниями местной знати слишком ничтожны, чтобы позволить им войти в ее круг. Обычно, если члены местной знати и были связаны с армией, то лишь в порядке прохождения установленной для всадников военной службы в качестве префекта алы, трибуна легиона и префекта когорты. Затем они занимали высшие должности на родине (обычно жреческие) 44. О богатстве местных аристократов можно составить некоторое представление по двум надписям. Г. Венеций Вокониан, фламин обожествленных Августов, служивший префектом I Халкедонской когорты, трибуном III Галльского легиона и префектом I алы Лемавов, по обету поставил золотую статую Фортуны весом в 5 фунтов, Меркурия весом в 5 фунтов и принес им в дар золотую патеру весом в один фунт и два серебряных пьедестала весом каждый до 5 фунтов 45. Фабия Фабиана из города Акци принесла в дар Изиде 112 фунтов серебра и разного рода изделия, украшенные большим количеством драгоценных камней (56 жемчужин, 36 изумрудов, 5 гемм — из них две на алмазах и 26 драгоценных камней, выделанных в форме цилиндра 46). Вместе с тем, уже е начала II в. города впадают в долги; к середине II в. начинается упадок городов, возрастает число городских кураторов, среди горожан возникает недовольство некоторыми мерами правительства 47. Об истощении испанских городов говорит и биограф Марка Аврелия 48. Он же сообщает о «смятении» в Лузитании 49. По-видимому, там происходили народные движения, что, возможно, так же как движение Ма- терна и «разбойников» в Галлии, связано с ростом крупного землевладения и усилением нажима на крестьян и колонов. О росте крупного землевладения, сопровождавшего упадок городов и кризис рабовладения, свидетельствуют и произведенные в Испании Септимием Севером огромные конфискации, в результате которых сельскохозяйственные продукты, вывозившиеся прежде из частных имений, начинают экспортироваться императорским фиском 50. Земельные же конфискации “ См. CIL, II, 2103, 3008, 4188, 4189, 4211, 4214, 4219, 4232, 4239, 4245, 4251, 4264 и др. 45 CIL, II, 2103. Если перевести это на серебро, получится 160— 170 фунтов. Для сравнения можно привести надпись отца Септимия Севера, поставившего своей сестре статую из 144 фунтов серебра, которые она завещала для этой цели (J. М. Reynolds and J. В. Ward Р е г с k i n s. The inscriptions of Roman Tripolitania. London, 1952, № 607.) 46 CIL, II, 3386. 47 SHA, Hadrian, 12, 4. 48 SHA, M. Ant. Phil., 11, 6. 49 Ibid., 22, 11. 80 J. J. van N ostrand. Roman Spain. — «An economic survey of ancient Rome», vol. III. Baltimore 1937, стр. 216. Cp. ibid., 198—199. производились Северами не у средних муниципальных, а у крупных собственников. Данных об императорских владениях в Испании до Северов (за исключением земель в районах рудников) мало. Что они все-таки там существовали, показывает надпись из Бетики, упоминающая императорского прокуратора в Бе- тике для насаждения фалернского винограда — ad fal(ernas) veget(andas) 462. Однако, как ни развито было в Испании рабовладение и муниципальный строй, и здесь не было окончательно вытеснено крестьянское землевладение и некоторые формы общинной организации. В мало романизированных северо-западных областях (северо-западная часть Тарраконской Испании и Лузитания) часто встречаются gentes, местные племена и роды, представлявшие самостоятельные общины 463. Из надписей известны gentes Abilicorum 464, Ablaidacorum 465, Avolgigorum 466, Cabruagenigorum 467, Cantabrorum 468, Pembelorum 469, Penio- rum 470, Pintonum 471, Ratrium 472, Vaccaeorum 473, Viromeni- corum 474, Visaligorum 475, Zoelarum 476 и др. Составной частью gens была более мелкая единица genti- litas, вероятно, соответствовавшая роду 477. Одна надпись посвящена diis Laribus Gapeticorum gentilitatis 478. Лары здесь выступают как родовые божества. Возможно, что иногда gens составлял сельскую общину. Так, в одной надписи, посвященной местному богу Нету, посвящающий ее происходит из села Бедора рода (или племени) пинтонов 479 (т. е. село принадлежало gens Pintonum). Можно полагать, что большие племена имели по несколько поселений, принадлежавших отдельным gentilitates. Так, например, в области племени кан- табров находилось поселение Веллика; известна также надпись лица, называвшего себя велликом 480. Видимо, веллики были частью (скорее всего, gentilitas) кантабров и имели свое поселение. Интересна надпись из Астурики, первая часть которой относится к 27 г., а вторая к 152 г. В первой части сообщается, что gentilitas Desoncorum из gens Zoelarum и gentilitas Tridia- vorum из того же gens возобновили древний договор гостеприимства (hospitium) и приняли друг друга в клиентелу свою и своих детей и потомков. В составлении договора участвовал магистр зелов и представители сторон, носившие местные имена. Во второй части надписи те же две gentilitates сообщают, что в ту же клиентелу и союз они принимают Семпрония Перпе- туя Орниака из gens Avolgigorum, Антония Арквия из gens Visaligorum и Флавия Фронтона из gens Cabruagenigorum, подписали договор Л. Домиций Силон и Л. Флавий Север 481. Все три лица, принимавшиеся в союз гостеприимства, названы зелами. По-видимому, они были включены в племя зелов, хотя по рождению принадлежали к другим племенам. Лиц, принадлежавших к двум племенам, упоминают и другие надписи 482, причем, в одном случае один и тот же человек был даже принцепсом, т. е. главою двух племен. Вышеприведенная надпись показывает, что в I в. gentilitates были замкнутыми общинами, даже если входили в состав того же самого gens. В середине II в. они формально сохраняли такой же характер, но, по-видимому, общины эти разлагались, некоторые их члены по каким-то причинам из них выбывали и примыкали к другим общинам, принимавшим их в союз и клиентелу. Надо думать, что разложение gentilitas и gens шло за счет выделения из них богатых и влиятельных аристократов, которые, однако, сохраняли связь со своими сородичами и соплеменниками. Так, фламиника ближней Испании Петиния Па- терна происходила из gens Cantabrorum, а ее муж из gens Vaccaeorum 483. Любопытна упоминавшаяся уже надпись из поселения племени Виромеников — Сегисамо от 239 г.: Vot(a) fel(iciter) susc[e(perunt)l liben(tes) patronis merentissimis et fe(licissimis) et prestantissimis et pientissimis cives pientissimi ct amicissimi Seg(isamonenses) dom(ino) nostro Aug. Gor(diano) et Aviola cos. G. Sempronio Flavo, Valerie Severine patrone nostre, G. Severio Presso, G. Valerio Lupo, [ g(entili?)l, G. Tu- rellio Gassiano. Pub(licius) Paratus, Pub(licius) Martialis libertus gen(tilis), Pub(licius) Maritimus lib(ertus) gen(tilis), Pub(licius) Mascellio lib(ertus) gen(tilis), Pub(licius) Mercator lib(ertus) gen(tilis), Val(erius) Candidus pectenarius, Val(erius) Quintio, Iul(ius) Morinus, Beb(ius) Valoddus fullo, Ant(onius) Missillus sutor, Iul(ius) Eufemus Amainius, Elenus fullo, Aevaristus ser(vus) gen(tilis), Emilius Secundus, Pelagius cla- varius, Anti(stia) Caliope, Val(eria) Donata, Botia, Valeria Britta, Va[l(eria)] Avana, Oct(avia) Severa 484. Эта надпись показывает, что еще в середине III в. gentes существовали, причем владели коллективно отпущенниками и рабами, следовательно, представляли собой общины, в коллективной собственности которых находилось движимое имущество. Известно, что это поселение имело свою землю 485. Вместе с тем община уже значительно разложилась. На ее территории жили различные пришельцы; с одной стороны, это были ремесленники и вообще «маленькие люди», с другой — представители более богатых кругов, к которым принадлежали двое из упоминающихся в надписи патронов. Из самого племени тоже выделяются богатые семьи, в данном случае Валерии, также избранные патронами. Вероятно, остальные упомянутые в надписи Валерии происходили от их отпущенников, которые тоже селились на территории племени. Все это создавало предпосылки для возникновения зависимости рядовых членов племени от знати и для превращения племенной общины в территориальную. В этой связи любопытны надписи из Каперы в Лузитании. Капера была oppidum, т. е., как считал Шультен 486, центром племенной общины. На ее территории найдено упоминавшееся выше посвящение ларам gentilitatis Gapeticorum, которая, очевидно, имела здесь свое поселение. Другие надписи показывают, что в Капере жили уроженцы Эмериты 487, Гиспалиса 488, член племени лимиков из Галлеции 489, клунийцы, составлявшие свою соседскую общину — vicinia Cluniensium 490 — и даже один антиохиец 491. Все это население, или его часть входило в соседскую общину Каперы — vicinia Caperensis 492. В отличие от ларов определенной gentilitas появляются покровители всей общины Lares publici и коллегия их почитателей 493. В некоторых случаях пришельцы принимались в общину, становясь гражданами Каперы 494. В результате смешения населения и превращения племенной общины в территориальную, Капера или приобрела статус города, или получила квази-муниципальную организацию: надпись Юлии Домне посвящает совет (ordo) Каперы 495. Свой совет (ordo) имели и некоторые племенные общины, например зелы 496 497. Разложение общин вело как к росту крупного землевладения, так и к появлению обезземеленных, оторвавшихся от своей общины людей. Может быть, именно из числа разорившихся общинников выходили люди, искавшие работы на рудниках, находившихся как раз в районе, где городов было немного и преобладало сельское устройство. Кроме gentes, упоминаются в испанских надписях, хотя и реже, чем в галльских (см. ниже) наги. Паги в Испании возможно также имели черты общины. В надписи от 193 г. содержится начало постановления наместника провинции по судебному процессу между compagani rivi Larensis и Валерией Фавентиной 8в, очевидно землевладелицей, имение которой граничило с территорией, принадлежавшей общине нага. Весьма возможно, что знать, выделявшаяся из сельских и родоплеменных общин, так же как и в других местах эксплуатировала рядовых общинников, почему и выступала в качестве их патронов, как в надписи из Сегисамо. В надписи из Арвы некто Фульвий Карисиан, понтифик назван патроном centu- riae Ores(is), Manens(is), Halos(is?), Erques(is), Peres(is), Arva- bores(is), Isines(is), Isurgut(ana) 498. Издатель надписи считает, что здесь имеется в виду коллегия землевладельцев. В таком случае возможно, что в Испании мелкие владельцы или держатели земли объединялись для взаимной помощи в сельскохозяйственных работах, как это, судя по «Апологии» Апулея, имело место в Африке (об этом подробнее в разделе об Африке). В пользу такого предположения говорит наличие в Испании упоминавшихся уже соседских общин — vicinia. В некоторый случаях городам, в качестве incolae contributi придавались окрестные крестьяне, не получавшие доступа к почетным должностям, но обязанные платить подати 499. В одной надписи упоминается постановление сената и народа города Терм, согласно которому дерциноасседийские сельчане получали в городе те же права, что и его граждане 500, однако такие случаи, по-видимому, не были частыми и большинство сельчан в число граждан города не включалось. Таким образом, несмотря на скудость данных, можно предположить, что и в Испании к середине II в. уже ясно наметился кризис рабовладельческого строя, сопровождавшийся упадком городов, ростом крупного землевладения и эксплуатацией крупными собственниками крестьян, еще сохранивших некоторые черты общинного устройства. Как уже упоминалось выше, результатом этого могли быть засвидетельствованные SHA волнения в Лузитании, для которой особенно характерны племенные общины.